Выбрать главу

I

Кем я себя представляла в детстве? Если бы я помнила. Чего я хотела в детстве? Если бы я знала. О чем я мечтаю сейчас? Уже ни о чем. Жила по накатанной, оставляя мечты и планы на потом, думая, что все успею. Что нужно еще немного пожить вот для этого и для этого. Считала, что это правильно или так нужно. Смешно. Кому нужно, для чего нужно? Это те вопросы, на которые уже никогда не будет ответов. Нет их сегодня, не будет и завтра. И завтра как такового вообще не будет.
  Я завозилась от того, что затекла спина, и стало вообще как-то прохладно. Лежать в коридоре на давно не выбитом коврике то еще удовольствие. Но именно здесь силы оставили меня, и было уже как-то все равно, где я и в каких условиях. Села и огляделась. В кухонное окно, не завешенное веселенькими шторками в цветочек по причине генеральной уборки, заглядывало заходящее солнце. Коридор и комнату уже затопили закатные сумерки, высвечивая багрянцем нехитрый интерьер моей однушки. По полу были разбросаны листочки с какими-то закорючками и цифрами, которые не говорили мне ровным счетом ничего. Просто мне всучил их врач, считая на этом свою миссию выполненной. На мне поставили крест, похоронили заживо. Хотя живой мне оставаться недолго. Я бы даже сказала сущую малость. Так что, скорее всего, он поступил правильно, забыв о моем существовании сразу после того, как дверь кабинета захлопнулась за моей сгорбленной под весом обрушившейся информации спиной.
  Мысли о том, чтобы собрать их даже не возникло. Все стало неважным, глупым и не нужным, мной овладело безразличие. Даже сейчас, если бы в прихожей начал рушиться потолок, я бы не шелохнулась, а на лице не дрогнул ни один мускул. Какая разница, днем раньше или днем позже.


  Встав и размяв затекшие мышцы, я с сожалением отметила, что мое любимое красное платье в кошмарном состоянии. Всегда нежно оберегаемое и лелеемое, сейчас оно было словно измочаленная и пожеванная безжалостным животным тряпочка.
  Дернув молнию, не заботясь более о сохранности этого предмета гардероба, я позволил ткани скользнуть по коже и упасть на пол. Переступив через платье, я прошла в комнату и опустилась в старенькое обшарпанное кресло. На большее моих сил не хватило. Безразличие вновь овладело мной, стирая мысли, вымывая эмоции. Взгляд вновь зацепился за россыпь белоснежных листков, что покрывали дырявый линолеум коридора. В голове всплыли слова врача.Но внутри ничего не отозвалось. Не было сил ни на истерику, ни на слезы сожаления и жалости. Странно. Тогда в кабинете мир покачнулся и перевернулся вверх ногами, глаза зашторили слезы. Но сейчас внутри все безмолвствовало, а глаза были сухи и пусты. Я просто смотрела в окно, наблюдая как постепенно опускается к земле яркий, но постепенно тускнеющий глаз далекой и горячей звезды.
  Ветер лениво трепал листву, иногда залетая в открытое окно и ощупывая мою сгорбленную фигуру. Его легкие прикосновения не дарили облегчения. Да и не было сейчас ничего во всем мире ничего, что могло бы это сделать.
  В сумочке, что так и осталась покинутой в коридоре раздался резкий рваный ритм, возвещая о том, что кто-то желаем со мной поговорить.
  'Как это могло нравится мне раньше?' - я поморщилась, желая заткнуть уши или швырнуть мерзкую трещалку об стену и тем навсегда успокоить ее, чтобы более она не трепала мне нервы.
  Мысли о том, чтобы встать и ответить на звонок даже не возникло. Разговаривать ни с кем я не собиралась. Не сейчас, а может уже никогда. Ведь конечный срок был таким коротким. И вот тут, наконец, прорвались слезы. Почуяв слабину и найдя-таки путь наружу, они рванули такой лавиной, что вмиг покрыли собой щеки, грудь и ощутимо намочили бюстгальтер.
  Я рыдала долго и бездумно. Без сожаления, без жалости, без воспоминаний, без мыслей о крушении надежд и планов о несбыточном теперь счастье. Просто что-то заставляло соленую беспощадно разъедающую душу и безбожно размывающую по лицу косметику влагу струится из глаз, продолжая свое разрушительное действо. Подтянув ноги к груди, я кое-как свернулась калачиком в кресле, уткнувшись носом в самые колени. Закрыв глаза, я не увидела ничего кроме тьмы, точно такой же, что поселилась где-то глубоко внутри, тянущей свои щупальца из глубины сознания.
  
  'Как плохо. Как отвратительно, ужасно неприятно и больно!'
  Пробуждение не вызвало никаких чувств кроме отрицательных. За ночь тело затекло и нещадно болело, ежесекундно напоминая, что так делать нельзя. Кое-как сползла с кресла на пол и попыталась растяжкой и растиранием привести ноющие мышцы в порядок. Наивная. После ночи проведенной в неудобной позе в старом скрипучем кресле даже обычная утренняя полноценная зарядка не принесла бы облегчения.