— Ты чего? — он вздрогнул, будто я ему боль причинила. — Никогда птиц не видела?
— Света не видела, — отметила я с укором. — Давно.
Он провел рукой по лбу, и резь ушла.
— Легче? — и, когда я кивнула, быстро сказал: — Арлинда, никто не должен знать, что ты моя дочь. Особенно Джо: разболтает. Иначе ты не только вернешься в темницу, но и всех за собой потянешь.
— Всех? — я ухмыльнулась. — Это кого? И что за Джо?
— Твой брат.
— Так ты мать мою кинул, чтобы любовь на стороне завести?! — негодование выплеснулось наружу.
— Арлинда, я ещё ничего тебе не рассказал! Подожди!
Сквозь завесу слёз я ничего не видела. Метров через шестьдесят запахло трухой и деревом, а смертоносные лучи наконец-то поглотила тень. Потом отец повёл меня по ступенькам вверх.
Кровь закипала в венах, но и забирала силы. Мутило в животе и туманилось перед глазами. Я едва переставляла ноги и на споры уже не годилась совсем.
— Папа, кто это? — заговорил детский голос, и я уставилась невидящим взглядом в коридор. Из темноты вышел тощий, как щепка, мальчик с белыми, почти снежными волосами, торчащими вверх.
— Это Арлинда, — отрезал отец. — Она будет за тобой присматривать.
— Вот эта замарашка? Папа!
— Не обижай эту девушку, Джонатан, — отрезал отец холодно. — Ты знаешь, что я умею наказывать.
Мальчик потупился и отошёл в сторону. Я заметила, как блеснули холодным антрацитом его очки.
— Ты что, слепой? — я подалась вперёд.
— Сама ты слепая! — обиженно выкрикнул мальчик и деловито отвернулся к окну.
Отец шикнул на него и повёл меня через светлый холл. Я мало что могла рассмотреть. После заточения все ещё мучила слабость, и перед глазами стоял легкий туман. А ещё терзали мысли: как там мой Эри? Ищет ли меня? Ждёт ли? Или думает, что я снова сбежала? Смогу ли найти отсюда выход, или папа оставит меня в вечных служанках?
— Это мои покои, — проговорил отец, когда перед нами возникла высокая белая дверь. — Сейчас распоряжусь, чтобы тебе выделили комнату. С територии поместья ты выйти не сможешь, я поставлю блок. Здесь же можешь гулять, где хочешь. Через веранду с северной стороны есть выход в сад. Прими душ и переоденься. Я Сайлу попрошу принести хлопковый рабочий костюм. Если кто-то будет спрашивать — ты моя новая работница сада. Поняла?
— Сада? — выкрикнул мальчишка сзади. Он обогнал нас, повернулся к нам лицом и пошёл спиной вперёд. — Ты же сказал, что она будет моей служанкой!
— Ты ещё здесь?! Быстро иди заниматься! Иначе останешься без обеда, — грозно сказал ему отец, глянув через плечо. — Арли, — он всмотрелся в мои глаза, — прошу. Только не глупи.
Громко фыркнув и вздёрнув подбородок, Джонатан зашагал к лестнице. Гордый и высокомерный, совсем не похожий на ребёнка. И это странное существо — мой брат?! Я не ошиблась?!
— Зачем ты их мучаешь?! — процедила я сквозь зубы. — Нас. Мучаешь. Зачем?!
Отец обернулся, а затем затолкал меня в комнату.
— Рот не раскрывай. Все что смогу я тебе объясню, но не сейчас. Мне надо решить, что делать с этим дерзким беглецом.
— А ну, не трожь его! — выкрикнула я, удивляясь, что защищаю Леана.
— Жених, что ли? — удивился отец и, заложив руки за спину, прошёл по комнате. — А ведь это он сдал тебя, Арли.
— Вашей волей сдал, — выдохнула я. — Уверена, вы что-то ему пообещали за наши тела. За Ними. За меня. За ту, чьим женихом он притворялся…
— Что ещё за Ними? Это кто такая?
Отношение отца к нам, как безликим и безымянным вещам меня злило. От этого подкашивались ноги. Как принимать помощь от него? Да и будет ли это помощью?
— Так! Мне пора, — отец прошёл к двери. — Позже поговорим. А рыжик всё равно будет наказан, и защищать его бессмысленно.
— Его Леан зовут, — выдавила я озлобленно.
— Знаю, но какое значение это имеет? — отец почти оскалился.
— Он человек! — я топнула ногой. — Как и я, как и ты! И тоже чей-то сын!
— Уймись, Арлинда. Он тебя сюда приволок, не думая, что ты чья-то дочь. В голове у него была одна награда, а теперь ты его защищаешь? Надо было забрать тебя с собой, когда малышкой была. Знал, что мать тебя хорошему не научит.
— Чтоб я выросла такой же эгоисткой, как твой сын?! Кстати, где его мамаша?! Она одна из вас?!
— Ты сейчас договоришься, Арлинда, — в глазах отца загорелся недобрый огонёк. Лучи алейна, врывающиеся сквозь окно коридора, плясали вокруг его взъерошенной шевелюры, как нимб.
— Да мне всё равно терять нечего! — отчеканила я. — Маму и любимого вы у меня уже отобрали, а тебя — не жаль. Совсем!
— Арлинда…
Лицо отца неожиданно перекосила гримаса отчаяния. Взвыв, словно от дикой боли, он согнулся пополам. Схватился руками за живот и сжал губы. На лбу отца моментально выступили крупные капли пота.
— Арлинда, — прошептал он срывающимся голосом. — Там, в комнате, на комоде. Пилюли. Дай их мне.
Что выбрать? Помочь человеку, чья кровь течет в моих жилах, и спасти того, кто всех нас тут пленил? Или просто остаться в стороне и не мешать ему уйти к Падшим? Сделать два шага — и он будет продолжать своё грязное дело, или просто смотреть, как умирает?
— Арлинда, прошу тебя, — отец протянул дрожащие руки ко мне.
Я шагнула к нему и всмотрелась в глаза. И этот человек возомнил себя великим? Запер в темнице целую армию магов и думает, что его все станут бояться?
— Я тебя не боюсь, — проговорила ему в лицо. — И тебе придётся моих друзей освободить, иначе все узнают, какой ты на самом деле слабак!
— Вот разберусь с этой болью, — прошипел отец, — и сама обратно сядешь!
— И за что только мама тебя любила? — отрезала я и пошла в комнату. На комоде взяла коробочку, сплетённую из соломы. Считая шаги обратно, думала: отец ли он мне?
— Дай-ка сюда, — руки отца тряслись, когда он тянулся к странным зелёным пилюлям. Закинул в рот целую горсть и вернул мне коробку, ничего не комментируя. И что это за вещество? Может, у него зависимость?
— Рассказывай, — резко сказала я и села на диван, не церемонясь, что грязная. Ноги отказывались меня держать. — Можешь начать с того момента, как решил бросить нас.
— Подожди, Арлинда, — отец опустился рядом, всё ещё корчась от боли. — Подожди, когда боль отступит. Она всё сильнее с каждым разом. Я болен, и боюсь, что немного мне осталось.
— Почему-то мне не жаль тебя, — соврала я. Что-то внутри шевельнулось и заныло. Но я быстро погасила слезливый порыв воспоминаниями об исхудавшей Ними и разбитой голове Леана. — Ты заслуживаешь того, что делаешь с другими.
— Они даже не представляют, — простонал отец, — что они смогут для нас свершить! Для всего Кеплера! Иногда нужно принести в жертву несколько жизней, чтобы человечество получило главное. Бессмертие. Здоровье. Вечное счастье.
— Жертву?! — я опешила и приподнялась. — Все, кто в заточении сейчас, умрут?
— Не все, — проговорил отец, и лицо его исказила гримаса боли. — Я воскрешу тех, кого сумею собрать по частям. Сотню артефактов уже заготовил. Вопрос только в моих силах…
Я нахмурилась, не в силах выдавить и звука. Хотелось бежать. Но ещё сильнее — услышать всё из первых уст. Руки задрожали, и я предусмотрительно сцепила их в замок. Могла ли я знать, что в моих жилах течёт кровь некроманта-убийцы?!
Но пусть отец не думает, что меня это волнует…
— И сколько ты сможешь вернуть?
— Может, всех, — выдохнул отец. С его губ снова сорвался стон. — А может, ни одного. Всё зависит от того, насколько мощным окажется открытый источник. Этого предугадать не могу даже я.
Он вскрикнул, прижимая руки к животу. Капли пота покатились по его вискам, очерчивая подбородок:
— Проклятая паучья болезнь! Знал бы я, что одолеет меня в самом расцвете сил! Дожить бы до главного дня…
Источник?! О каком источнике он говорит?! Неужто решил вторую Чёрную Лавину учинить?! Домыслы обжигали и резали душу наживую. И сильнее всего хотелось прижать отца к стенке и выспросить всё. Но слишком хорошо я знала, что за этим последует.