Макс был так доволен собой, жизнью, собственной изворотливостью и свежему решению о замене дома в Каррпорте корпоративной яхтой, что наутро, за кофе с десертом, гордо и радостно похвастался перед Лютецией своим новым кольцом и рассказал его историю.
Ее реакция – восхищение и потрясение – была ровно такой, на какую он и рассчитывал.
– Макс, ты чудовище! – смеясь, воскликнула она.– Так обойтись с этим бедолагой!
– Видела бы ты его лицо,– ответил Макс.– Это просто улет. Он был похож на обиженного бассет-хаунда.
– Будем надеяться, что он никогда не соберется еще раз посмотреть на твое лицо.
– Не думаю,– Макс с наслаждением покрутил кольцо на пальце,– что мы вращаемся в одних и тех же кругах.
После завтрака Макс в последний раз обошел дом, практически не обнаружив там ничего ценного для себя. Всякие безделушки, подходящие для корпоративного особняка, но не дающие ничего для сердца или души. Пусть все остается как есть, пусть все это продадут с молотка. Чертов грабитель унес все, имеющее хоть какую-то ценность.
Лютеции приглянулась приземистая коричневая ваза.
– Она напоминает мне тебя в те времена, когда ты был плохишом и постоянно опасался, что тебя посадят,– сообщила она Максу.
– Сладкая моя,– пропел Макс, скривив рот и подражая Сидни Гринстриту[24],– не пойму, о чем ты.
– Я поставлю в нее сухие цветы,– решила она, рассматривая вазу на свету.– Она замечательно впишется в нашу квартиру. Я найду для нее идеальное место, где она будет незаметна, но внесет определенный эффект в обстановку.
– Забирай,– великодушно разрешил Макс.– Если обнаружится, что она числится на балансе компании, скажем, что ее спер грабитель.
– Конечно, он ее спер,– согласилась Лютеция.– У твоего грабителя неплохой вкус.
– Особенно по части колец,– добавил Макс и хитро прищурился.
Лютеция захихикала и удалилась упаковывать вазу, а Макс отправился в библиотеку, чтобы забрать единственную вещь, которая по-настоящему интересовала его в этом доме. Книга, его путеводитель по жизни, источник его силы и вдохновения, талисман его компании «ТЮИ», источник радости. «И Чинг» – «Книга Перемен», средоточие мудрости Востока. Макс спрятал ее в сумку.
Теперь они были готовы к отъезду. Чалмерса с лимузином они отпустили еще вечером. Грабитель угнал «Лексус». В гараже оставались минивэн «Хонда» для поездок менеджеров среднего звена и «Мазда RХ-7», отличный образец небольшого красного спортивного автомобиля. (Небольшие красные спортивные автомобили еще недавно выпускались исключительно итальянцами и французами, но все течет, все меняется). Так пусть Главе 11 достанется «Хонда», но, черт побери, «Мазду» Макс им не отдаст ни за какие коврижки!
Так, не оборачиваясь, Макс на «Мазде» и с Лютецией на соседнем сиденье, в последний раз покинул дом в Каррпорте. Он был полон планов относительно новой яхты (которая будет называться «Источник радости») и поэтому, когда встал вопрос про обед, сомнений не возникло. Они остановятся где-нибудь у воды.
В этот чудесный день, со свистом рассекая по Лонг-Айленду в небольшом красном автомобиле, весело болтая, перебрасываясь шутками и находясь в приподнятом настроении, они нашли симпатичный ресторанчик морепродуктов с видом на Атлантику. Максу было приятно сознавать, что в свое время, когда у него была потребность вступить в брак, из огромного стада телок он выбрал именно Лютецию. (Хотя, конечно, в этом ему помогла «И Чинг» ).
Затем они направились в аэропорт Кеннеди, откуда Макс вылетал в Саванну, где его встретит автомобиль и отвезет на Хилтон-Хэд. Лютеция же намеревалась отогнать «Мазду» в город и спрятать ее в подземном гараже под «Н-Джой».
– Я сделаю несколько остановок по пути,– сообщила она на прощание.– Надо пробежаться по антикварным магазинам, ну и вообще. Так что ты, скорее всего, уже будешь на острове, когда я вернусь домой. Я позвоню тебе.
Так она и сделала.
29
Дортмундер лежал под ванной, когда зазвонил телефон. Ему пришлось лезть туда с молотком, отвертками, плоскогубцами и жидким раствором из-за внезапно свалившейся кучи наличных денег. Обычно тайника за верхним ящиком гардероба в спальне вполне хватало, но в этот раз куш оказался слишком большим.
Это была просто какая-то денежная лавина. Сначала двадцать восемь штук за трофеи из дома в Каррпорте, затем тысяча триста пятьдесят за «Лексус» оттуда же, и теперь – еще двадцать четыре с половиной тысячи, которые являлись его долей после визита в «Н-Джой Бродвей» позапрошлой ночью. Оказалось, что у миссис Фербенкс очень неплохой вкус на дорогие вещицы. Даже после некоторых трат на себя и Мэй, в загашнике у Дортмундера оставалось еще больше пятидесяти штук. Пришлось о них позаботиться.
Вот почему он торчал под сливной трубой, обустраивая там новый тайник, когда раздался телефонный звонок. «Это Энди,– подумал Дортмундер, пытаясь выбраться из-под ванны.– Ай! Черт возьми! Больно! Это точно Энди!».
Но не тут-то было.
– Привет, Джон! – раздался в трубке приветливый голос.– Это Ральф.
Ральф? Дортмундер был знаком с несколькими Ральфами. И какой из них звонит?
– А, да,– неопределенно ответил он.– Как дела?
– Отлично,– с воодушевлением сообщил Ральф, и тут на заднем плане раздался слабый звон ледяных кубиков о стекло.
О! Значит, это Ральф Уинслоу, другой взломщик, к которому намеревался обратиться Энди, если бы Уолли Уистлер оказался занят. Даже работая с очень сложными сейфовыми замками, Ральф Уинслоу всегда держал в одной руке стакан, наполненный ржаной водкой со льдом.
У него есть предложение? Если да, то Дортмундер вынужден будет отказаться. Макс Фербенкс полностью занимал все его время.
– Что нового? – поинтересовался Дортмундер.
– Я просто звоню сказать, что я с тобой на все сто процентов.
Хотя эта фраза не имела никакого смысла, Дортмундер поблагодарил:
– Спасибо, Ральф.
– Я слышал про ту историю с кольцом.
Брови Дортмундера мгновенно съехались к переносице.
– Вот как?
– И я хочу, чтобы ты знал: такое могло случиться с любым из нас.
– Это точно.– В Дортмундере клокотала злость.
– И вне зависимости от того, с кем это случилось, тот парень – полный говнюк.
– Это точно,– повторил Дортмундер, слегка успокаиваясь.
– И можешь рассчитывать на любую поддержку, чтобы вернуть кольцо.
– Спасибо, Ральф. Я ценю это.
– Если понадобится моя помощь, дай только знать в любое время.
– Я так и сделаю.
– С нами так нельзя обращаться, понимаешь меня?
– С нами? Дортмундер почувствовал прилив благодарности.
– Я понимаю,– сказал он.– И еще раз спасибо, Ральф.
– Ну ладно, мне пора. Увидимся.
– Конечно,– ответил Дортмундер и вернулся обратно под ванну, размышляя, что жизнь не так уж и плоха, несмотря на многочисленные царапины и ссадины, являющиеся итогом его плотницких работ. Через пять минут опять зазвонил телефон.
– На этот раз точно Энди,– проворчал Дортмундер, выкарабкиваясь из-под ванны.– Ой! И почему бы ему не прийти сюда, если у него назрел разговор? Помог бы заодно.
Но это вновь оказался не Энди.
– Джон? Это Фред Ларц.
– О, привет, Фред! Как поживаешь?
Фред Ларц был водителем, точнее, раньше был водителем. Но по негласной договоренности между его друзьями, они по прежнему считали его таковым, хотя он больше не садился за руль с того памятного дня, когда, возвращаясь в подпитии со свадьбы кузена, повернул не туда со скоростной магистрали Ван Вик и оказался на взлетной полосе номер 17 аэропорта Кеннеди, где в этот момент совершал посадку рейс «Истерн Эйрлайнз» из Майами. После выписки из больницы он сильно изменился, хотя для всех остальных оставался тем самым Фредом Ларцем, лучшим специалистом по отрыву от полицейских погонь. Только теперь за рулем находилась его жена Тельма, а он всегда сидел рядом и помогал советами. Таким образом, Фред теперь был как бы един в двух лицах, и никто против этого не возражал. (Кроме того, хотя никто этого не говорил вслух, Тельма оказалась более классным водителем, чем Фред в лучшие годы).
24
Сидни Хьюз Гринстрит (1879 –1954) – английский актер, известный обаятельных негодяев и мошенников в голливудских фильмах 40-х годов.