– Мы с нашими подружками вместе ужинали, и речь случайно зашла про это. Поэтому у меня вопрос: я в деле?
– Гас, я всегда к тебе хорошо относился. Но, видишь ли, в данном случае я не уверен, что ты пригодишься.
– Ты же говорил, что в подобных местах всегда очень много охраны.
– Ну говорил. Но также я всегда говорил, что если нельзя выполнить работу впятером, то...
– Джон, я хочу на борт. И в этот раз не ради процента с добычи. Понимаешь, что я имею в виду?
– Не совсем.
– Я хочу быть там в тот момент, когда ты получишь обратно кольцо. Понимаешь? Я просто хочу помочь. В знак солидарности.
– Знаешь, Гас...– Дортмундер растерялся.– Это, конечно, очень приятно, но...
– Если ты о транспорте, то не волнуйся. Я поеду с Энди.
– О’кей, Гас, увидимся на месте.– Дортмундер пришел в замечательное расположение духа, получив неожиданную теплоту и поддержку. Он подумал, что всегда можно внести коррективы даже в готовый план, а плана еще и вовсе нет. Да и присутствие Гаса в любом случае не повредит. А насчет команды именно из пятерых человек – это не на скрижалях высечено, так что какого черта!
Дортмундер повесил трубку, вернулся в спальню, но не успел он взяться за чемодан, как снова раздался звонок. Теперь это был Фред Ларц, водитель, чья жена Тельма на самом деле в последнее время постоянно была за рулем.
– Джон, я утром говорил с Ральфом Уинслоу и узнал, что ты намерен вернуть свое кольцо.
– Я надеюсь на это.
– Из того, что рассказал Ральф, я понял, что вам нужен еще один водитель. Я знаю, что ты подписал Стэна, а еще кого?
– Еще один водитель? Но зачем?
– Вам понадобятся транспортные средства, чтобы въехать в город, а затем быстро покинуть его. Подумай про это, Джон.
– То есть ты хочешь быть в деле?
– Я и Тельма. Мы давненько не ездили в отпуск на Запад. Туда прокатиться – одно удовольствие. Кроме того, мы с Тельмой все обсудили и решили, что просто обязаны совершенно бескорыстно внести свою лепту в возвращение кольца.
Таким образом, Дортмундеру пришлось согласиться на участие в операции Фреда и Тельмы. В этот раз он даже не успел дойти до спальни, как телефон вновь зазвонил. Это оказался очередной старинный приятель с той же просьбой, отказать в которой не было никакой возможности.
Так продолжалось довольно долго – звонок следовал за звонком. Наконец, позвонил Псевдоним.
– Джон, я слышал, ты собрался в путешествие?
– И ты, конечно, хочешь поехать.
– Джон, я действительно съездил бы, если мог. Но ты помнишь, у меня тут на огне греется кастрюлька с мясным рагу, и за ним нужен глаз да глаз.
– Помню. Мне про это сказал Фред Маллинз из Каррпорта.
– А, ты про тот облом. Да, я помню все, будто это было вчера.
– Я тоже. Вот только некоторые имена порой забываются.
– Я тут почувствовал, что нахожусь в некотором долгу перед тобой за тот облом, да и за другие, которые у нас были.
– Это очень мило с твоей стороны.
– Ты помнишь парня по имени Лестер Фогель? Специалист по чемоданам.
– Он их воровал?
– Нет, изготавливал.
– Не припоминаю такого.
– Потом он сел.
– За изготовление чемоданов?
– Видишь ли, как всякий мастер, гордящийся своей работой, Лестер любил размещать свои инициалы на всем, что изготавливал. И как-то так вышло, что его чемоданы оказались очень похожи на товары некоторых всемирно известных компаний. Лестер попал под закон о подделке и отправился в тюрьму, неся весь свой багаж в наволочке, на которой уже не было ничьих инициалов.
– То же самое случилось с одним моим знакомым часовщиком. Часы, которые он делал, назывались «Ролегз».
– Да, такое бывает. Когда на рынке такая конкуренция, никто не застрахован от ошибок. Ну так что?
– Что?
– Дело в том, что с год назад Лестер освободился.
– Рад за него.
– По состоянию здоровья он переехал на Запад и сейчас обитает в местечке Хендерсон, рядом с Вегасом.
– Вот как?
– У него там небольшая фабрика.
– По производству чемоданов?
– Нет, теперь у него более чистый бизнес. В прямом смысле слова. Он производит чистящие средства, чтобы дом блестел.
– «Спик энд Спэн»?
– Нет, «Спин энд Спэк». Хотя упаковка та же. Но лучше всего продается «Клорекс»[47].
– Ну да.
– Он отправляет товар на юго-запад – через мексиканскую границу и дальше на Карибы. И знаешь, очень нехило с этого имеет.
– Держу пари, что даже очень нехило.
– Я могу позвонить ему и сказать, что вы с парнями заедете.
– Зачем?
– Дело в том, что у Лестера есть люди, склады, грузовики, и он может оказаться для вас очень полезным. Даже полезнее меня, если бы я смог поехать.
Новый неожиданный камушек в потоке. И еще. И еще. Переправа выстраивалась с каждым новым звонком. Припомнив интересный факт о Лас-Вегасе, Дортмундер поинтересовался:
– То есть твой приятель производит химикаты, правильно?
– Чистящие средства. Но никаких наркотиков, Джон, никаких психотропных препаратов.
– Естественно. Возможно, я свяжусь с твоим приятелем. Дашь его номер?
Псевдоним продиктовал номер и добавил:
– Я позвоню и предупрежу его.
– А скажи, на фабрике твоего приятеля используют промышленный газ?
– Надо уточнить, но, скорее всего, да. Судя по той еде, которую потребляют в Техасе и Мексике, они используют промышленный газ повсеместно.
41
То, что Энн-Мэри тоже хочет поехать, оказалось полной неожиданностью для Энди Келпа.
– Только не говори, что ты отлично знаешь еще и Лас-Вегас,– предупредил он.
– В жизни там не была,– заверила она.– Единственной азартной игрой в нашей семье всегда была политика.
Этот разговор происходил вечером в среду, в такси, едущем по центру города. Они пообедали с Гасом и его подругой Тилли, сходили в кино в Виллидже и теперь направлялись в квартиру, которая еще недавно была жилищем Келпа, но теперь стремительно становилась «их» домом. И вот тут оказалось, что Энн-Мэри собирается ехать с ними на ограбление в Вегасе. Этого было достаточно, чтобы заставить Келпа приступить к пересмотру их отношений прямо в такси, пока Энн-Мэри безмятежно изучала его профиль.
За многие годы у Энди Келпа накопился изрядный опыт отношений с противоположным полом, часть которых была оформлена официально, включая разнообразные церемонии и ритуалы, а часть – нет. Исходя из этого, все отношения между полами он делил на две группы, правда, не по степени официальности, а по длине и оставшимся чувствам: 1) короткие и нежные; 2) долгие и ненавистные.
Келп понимал, что распространять эту классификацию на всех не следует. К Джону и Мэй, например, она явно не подходила. Но что касается себя, любимого, он был твердо уверен, что каждый новый роман начинается в самой высокой точке и постепенно ослабевает, неуклонно катясь вниз. Поэтому непродолжительные встречи после своего завершения вызывали у него легкую ностальгию и некое подобие неистраченной страсти, на фоне которых совершенно растворялись в дымке времени всякие неприятные моменты. Более длительные отношения оставляли в памяти рубцы и шрамы в виде непреодолимой досады и воспоминаний о взаимных обвинениях, незаслуженных оскорблениях и неразрешимых спорах.
Поэтому сейчас, находясь в такси рядом с ожидающей его решения Энн-Мэри, Келп задавался вопросом: как он хочет ее запомнить? С теплотой и нежностью или с ненавистью и отвращением? Если она достаточно важна для него (а она, безусловно, важна), тогда не пора ли сказать ей: «До свиданья, Энн-Мэри!»?
Но с другой стороны, он был вынужден признать, что плохо представляет свою жизнь, если сейчас распрощается с ней. Она нравилась ему, и он знал, что нравится ей тоже. И самое главное, она разительно отличалась от всех женщин, которых он до этого знал, одной чертой: она совершенно не заморачивалась по поводу будущего.
И это для Келпа было удивительно. Каждая женщина, с которой он когда-либо встречался, все время, не занятое беспокойством по поводу своей внешности, обязательно посвящала вопросам о том, что будет с ними завтра. Они все были просто зациклены на их с Келпом совместном будущем и жаждали гарантий и обязательств, желательно в письменной форме. Для Келпа же, чья жизненная философия сводилась к принципу: «Жизнь полна неожиданностей, и главное – избежать неожиданностей неприятных», это стремление расписать по пунктам завтрашний день казалась абсолютно необъяснимой. В таких случаях его реакция была одинаковой: «Зачем думать про завтра, если не знаешь, чем закончится сегодня?».
47
Речь идет о том, что Лестер изготавливает контрафактные чистящие средства, названия которых созвучны с известными американскими брендами Spic and Span и Chlorex