Дортмундер не рассчитывал встретить Энди Келпа в отеле так рано, да еще с женщиной. Может быть, она и есть опытный взломщик? Дортмундер знавал нескольких хороших взломщиц с тонкими проворными пальцами, но спутницу Келпа явно видел впервые. К тому же, будь она в деле, Энди наверняка первым делом познакомил бы их, и они поужинали все вместе. Таким образом, это было явно постороннее лицо, и Энди поступил весьма опрометчиво, приведя ее именно сюда. И зачем ему это нужно?
- Возможно, — предположил Дортмундер, покончив с отбивной и промокая рот
салфеткой, — она является копом под прикрытием, а он об этом не догадывается.
Мэй посмотрела поверх его плеча.
Сомнительно, — заметила она. — Мы будем заказывать десерт?
Конечно. Как обычно.
Официант по сигналу возник возле столика. Оказалось, что у него при себе нет ни меню, ни тележки с образцами, покрутив которую, можно выбрать наиболее понравившуюся сладость. Вместо этого официант знал наизусть весь перечень имеющихся десертов. Он этим очень гордился и явно был готов оглашать его посетителям бесконечно. К сожалению, он вызубрил меню в определенной последовательности, и вопрос: «А вот этот, третий с конца, с ирисками наверху. Он с шоколадом или с ванилью?» — мог сразу же поставить его в тупик. Бедолаге пришлось бы зачитывать весь список заново, прежде чем он добрался бы до искомого десерта.
В конце концов, Дортмундер ухитрился запомнить меню в нужной последовательности, благодаря чему ему удалось сделать заказ: ванильное пирожное с орехами и малиновым соусом для себя, мороженое в шоколадной глазури для Мэй и кофе для обоих. Официант удалился, а Дортмундер задумался, сколько времени ему потребуется теперь, чтобы очистить память от внушительного списка десертов. Это было похуже, чем родословная семьи Анадарко из Каррпорта, Лонг-Айленд.
Затем он задался вопросом, могли ли быть знакомы многочисленные Анадарко с Максом Фербенксом, и пришел к выводу, что вряд ли.
Не поворачивайся, — вновь предупредила Мэй. — Они уходят.
И Дортмундер, естественно, опять обернулся. Женщина уже
встала, но заметила его движение и во второй раз за вечер посмотрела ему прямо в глаза. Дортмундер моргнул, словно рыба, и резко отвернулся.
Я же говорила тебе — не смотри, — укоризненно произнесла Мэй.
Если ты не хочешь, чтобы я смотрел на них, тогда не рассказывай, что они делают, — резонно заметил Дортмундер.
Мэй кинула взгляд ему через плечо.
Они идут к выходу, — сообщила она. — Он обнимает ее за талию.
Плевать, — проворчал Дортмундер.
Он съел весь десерт, прежде чем к нему вернулось хорошее настроение.
24
Ужин у Ламли. Лютеции импонировало это семейство: хотя они были богаты на протяжении уже нескольких поколений, им все еще нравилось говорить о деньгах. Гарри Ламли занимался коммерческой недвижимостью по всему миру, и в данный момент оживленно скупал ее в Гонконге и Сингапуре. Мора Ламли специализировалась на производстве губной помады и лака для ногтей для студенток. «У этих молоденьких дур имеются миллионы, — любила приговаривать она. — Все, что от вас требуется, — вытрясти их».
Этим вечером в пентхаусе двухуровневой квартиры Ламли на Пятой авеню, окна которой выходили на Центральный парк к северу от Метрополитен-музея, собралось десять человек. Как и хозяева с Фербенксами, остальные три пары также были весьма богаты. Мужчины были промышленными магнатами или, как минимум, крупными игроками на фондовой бирже. Их жены выделялись той броской гламурной красотой, которая характерна для женщин, вышедших замуж за недавно сколоченные крупные состояния. Беседа за столом вертелась вокруг политики, налогов и особенностей кухонь мира. Все было как обычно — мило и предсказуемо, и только когда подали мороженое, Лютеция обратила внимание, что Макс на редкость молчалив.
И что с этого? Вся жизнь Макса была заполнена работой, и не всегда самой приятной. Лютеция не возражала против этого, зная, что ему это нравится, но порой ей искренне хотелось, чтобы он бросил все это к чертовой матери. Обычно на вечеринках, подобных этой, Макс был душой компании, сыпля сплетнями и анекдотами на политические, этнические, расовые, бытовые и экономические темы. Но сегодня он просто внимательно слушал других, улыбался чужим шуткам, рассеянно ел, молчал и время от времени поглядывал на часы.
«Он сейчас в миллионе километров отсюда, — подумала Лютеция. — Но в каком направлении?».