Стараемся изо всех сил.
Они дружно улыбнулись друг другу, и в этот момент подоспела еда.
Оба слишком серьезно относились к приему пищи, чтобы болтать за обедом. Только когда официантка унесла пустые тарелки, Бернард заказал мороженое, а Энди — второй «Амстел», беседа возобновилась.
Преступления еще происходят, — глубокомысленно сообщил Бернард.
Очень жаль, особенно после того, что я услышал про ваши усилия.
Забавно, что ты упомянул страховые компании.
Кто, я? А, ну да, помню.
Особенно меня достают ненасильственные преступления. Конечно, и тяжкие преступления тоже не подарок.
Полностью согласен.
Ты всегда избегал насилия. В смысле — до того, как стал вести честный образ жизни, что стало для меня приятной новостью.
Спасибо, Бернард.
Не за что. Так вот, что касается ненасильственных преступлений, то среди них мне особенно отвратительны мошенничества со страховками.
Ты так заботишься о страховых компаниях? — искренне удивился Энди.
Да провались они пропадом! Эти страховщики надули бы собственных матерей, если бы те у них были. Нет, в аферах со страховками меня больше всего бесит, когда мошенники пытаются втемную использовать меня.
- О!
- Ах, мистер детектив! Кто-то залез в мою квартиру и украл все драгоценности. Вот их список. Пожалуйста, выдайте мне справку, чтобы я мог заявить в свою страховую компанию, — произнес высоким противным голосом Бернард, пародируя жертву грабителей. И уже нормальным голосом продолжал. — А ты после этого вертишься, как белка в колесе, пытаясь раскрыть преступление, которого никогда не было.
Но бывает, грабят и честных граждан.
Ну да. А потом выясняется, что эти честные граждане прибегли к услугам профессионалов.
Ты имеешь в виду таких парней, парочку из которых я знавал, прежде, чем я... э-э-э...
Перековался и завязал?
Ну да. Ты хочешь сказать, что их нанимают, чтобы они ограбили квартиру, а потом, когда владелец получит страховку, втихаря вернули ему похищенное?
Я думаю, что они получают процент со страховки или, возможно, работают за твердую сумму. Ты не в курсе?
Понятия не имею, — Энди снова часто заморгал.
Конечно, ты мог давно забыть все это.
Я никогда этого не знал. Так ты что, ищешь кого-то, кто согласился бы помочь честному гражданину украсть его собственное имущество?
Вовсе нет. Я знаю, Энди, что ты никогда не сдашь никого из своих знакомых.
Мы уважаем друг друга, Бернард, — согласно кивнул Энди. — Вот почему я слегка удивился.
Сейчас меня интересуют не столько парни, способные по заказу обнести квартиру, а тот, кто их нанял.
Поскольку, помогая ему, ты сам становишься соучастником мошенничества?
Именно. И я выведу его на чистую воду во что бы то ни стало. — Бернард поскреб ложкой по тарелке, собирая остатки мороженого. — Но я хочу действовать по справедливости.
Безусловно.
Ведь этот парень, возможно, никого и не нанимал, а я просто отношусь к нему предвзято.
Это делает тебе честь, Бернард.
Он сильно разозлил меня. Но если он не организовал собственное ограбление, то мне не хочется тратить на него время впустую, позволив настоящим преступникам скрыться.
Ты не хочешь распылять свои силы.
Вот именно. Поэтому я не прошу называть какие-то имена твоих бывших знакомых. Просто я хочу знать, не было ли каких-то разговоров о недавнем поддельном ограблении в центре города.
В центре города, — эхом отозвался Энди и слегка нахмурился.
Это новый театр на Бродвее с отелем и квартирами. Называется «Н-Джой».
Не было ли недавно там ограбления? Ты считаешь, что это дурно пахнет?
И допускаю, что могу ошибаться. Но что-то мне подсказывает, что этот обанкротившийся сукин сын, который владеет той квартирой, все и подстроил.
И ты хочешь знать, не слышал ли я в последнее время о чем-то подобном?
- Да.
Энди торжественно посмотрел прямо в глаза Бернарду. Его веки равномерно поднимались и опускались, словно метроном.
Я никогда не слышал про это ограбление, Бернард. Ни единого слова.
Бернард в ответ взглянул в честные глаза собеседника.
Спасибо, Энди. Я ценю твою искренность, — и он поднял руку, подзывая официанта со счетом.
38
Когда вечером во вторник, без трех минут десять Дортмундер вошел в «Оу Джей Гриль энд Бар» на Амстердам-авеню, бармен Ролло, высокий толстый лысеющий мужчина в грязной белой рубашке с длинными рукавами и грязном белом фартуке, стоял на коленях, устанавливая в левой витрине новую неоновую рекламу пива.