Трейси подалась навстречу, улыбнулась и, возбужденно дыша, проворковала:
Приве-е-ет!
Макс стал одним коленом на кровать (на самом деле шелк очень холодный и не столь романтичный, как принято думать) и наклонился вперед, умильно глядя на безупречно круглый пупок Трейси. Но вдруг он замер, поднял голову и прислушался.
Сладенький мой, я...
Тс-с-с!
Она моргнула и прошептала:
Что случилось?
Звук.
Эклер моментально превратился в сугроб.
Жена?
Полагаю, грабитель, — прошептал в ответ Макс и потянулся к прикроватной тумбочке, где держал оружие.
6
Существует много способов обойти или отключить сигнализацию. По дороге от станции Дортмундер и Гас обсудили их, особо остановившись на наиболее излюбленных и сойдясь во мнении, что все зависит от производителя.
Давай этим займешься ты, — предложил Дортмундер. — У меня пальцы иногда скользят.
Мои — нет.
Дом был именно таким, как описал его Гас: большой, солидный и темный — за исключением дежурного освещения на втором этаже, который всегда подсказывает грабителям, что там никого нет. Гас взглянул на парадную дверь и прошелся вдоль фасада, присматриваясь к окнам. Затем он вернулся к входу и быстро вскрыл дверь, лишь на пару секунд замерев, чтобы уделить внимание сигнализации.
Внутри они обнаружили типичную корпоративную обстановку. преобладающие бежевые цвета, много добротной, но безликой мебели — в общем, ничего выдающегося. Было сразу заметно, что здесь уже давно никто постоянно не жил.
На это Дортмундер с Гасом и рассчитывали. Когда большие боссы тратят наличность компании на собственные развлечения, они имеют привычку разбрасывать повсюду деньги. Таким образом, имело смысл хорошенько пошарить вокруг.
Они начали с большой столовой, где располагался стол на шестнадцать персон, а четыре французских двери9 вели на закрытую веранду с чудесным видом на бухту Карра. В длинном массивном буфете из красного дерева нашлось много достойных внимания вещей.
Отлично, - заметил Гас, вытаскивая серебряную лопатку для торта. На ее широком плоском лезвии была выгравирована мшим сцена с лошадьми и санями.
Дортмундер заглянул а ящик, который открыл Гас, и обнаружил, что тот забит столовыми приборами из серебра, скорее всего, старинными.
Пойду поищу наволочки, — решил Дортмундер и, оставив Гаса продолжать изыскания, вернулся в прихожую и начал подниматься по широкой лестнице на второй этаж, когда внезапно зажегся свет.
Яркий свет. Дортмундер замер, поднял голову и увидел плотного пожилого мужчину в белом махровом халате. Телефонная трубка в его левой руке не понравилась Дортмундеру, равно как и пистолет в правой.
Гм-м-м, — произнес он, стараясь придумать ответ, объясняющий его присутствие на этой лестнице, который не приведет к его немедленному убийству или ранению, а также вызову представителей закона. — Гм-м-м-м-м...
Замри, — приказал мужчина.
«Замри». Почему в последнее время все говорят именно так? Куда подевалось старое доброе «руки вверх»? Ты просто поднимал руки, демонстрируя тем самым, что согласен с парнем, который наставил на тебя ствол, и не собираешься создавать никаких проблем. А что делать, когда тебе говорят «замри»? Застыть с поднятой ногой и идиотской гримасой на лице? «Замри» — это для актеров из телесериалов; к реальной жизни это отношения не имеет.
Поэтому Дортмундер проигнорировал команду. Большую часть его внимания привлекал пистолет, а оставшуюся — трубка, на которой мужчина одной рукой набирал какой-то номер. (Краем сознания он также отметил едва слышный свистящий звук, донесшийся из столовой: это открылась и закрылась французская дверь. Гас Брок, к счастью, благополучно свалил). И вместо того, чтобы замереть, Дортмундер положил руку на перила, опершись на них, и принялся лихорадочно соображать.
Итак. Когда делать нечего, надо что-то делать.
9 Французская дверь — пара полностью застекленных дверей.
Мистер, — окликнул Дортмундер, наперед понимая, что это бесполезно, — знаете, я готов прямо сейчас уйти. Давайте забудем про все. Ничего не повреждено, ничего не взято.
Если ты двинешься, — ответил мужчина, — я прострелю тебе коленную чашечку. Останешься хромым на всю жизнь.
Я неплохо стреляю.
Не сомневаюсь, — вздохнул Дортмундер.
7