— Уезжаешь?
— Ты продолжаешь повторять мои слова, как будто это вопросы.
— Да, что ж, твои ответы, на самом деле, не являются таковыми. Это просто слова.
— Как же составить вопрос, если не с помощью слов?
— Словами, в которых будут объяснения.
— Объяснения — те же самые ответы.
Он рассмеялся.
— Заткнись и объясни. — Он толкнул мое плечо лишь одним пальцем. — По существу.
Я вдохнула в легкие весь воздух, который они смоли бы удержать, а затем выдохнула со свистом.
— Я собираюсь сесть в машину и ехать. Никакого направления. Никаких карт. Ничего. Просто езда.
— Все лето?
Я развернулась к нему. Было тяжело не смотреть на него, когда он был так близко.
— Что-то вроде бесконечного лета.
Я смогла заметить вопросы в его глазах до того, как его рот открылся, и прежде чем у него появился шанс задать их, я прервала его.
— Это вроде моего плана на всю жизнь.
— На всю жизнь? — спросил он скептически.
— И вот ты опять повторяешь мои слова.
Он потряс головой, будто пытался прочистить мысли.
— Я сбит с толку. — И выглядел он именно так. Это даже делало его более привлекательным.
— Ты собираешься ехать в одиночку?
Я кивнула.
— Всегда? — Его тон изменился, стал совершенно другим.
Я вновь кивнула.
— Почему?
— Потому что, — я пожала плечами, — здесь меня ничего не держит. У меня нет семьи. Нет друзей…
— Я твой друг.
Это заставило меня рассмеяться.
— Полагаю, что так. Но мы знакомы… сколько? Неделю? Для того, чтобы остаться, этого недостаточно.
Он вздохнул. Это звучало поистине драматично.
— Ты поедешь одна?
Казалось, что он находится ближе, или это просто так ощущалось. Воздух между нами наэлектризовался, пока я пыталась найти ответ. Мой голос звучал тихо, когда я, наконец, ответила.
— Да. А что?
Блейк
— А что? — переспросил я.
У нее вырвался очаровательный смех, когда она играючи толкнула меня в грудь. Я облокотился обратно на теплый капот ее машины.
— Ты продолжаешь повторять то, что я говорю.
Да, продолжал. Я реально не мог произнести что-то другое.
— Просто я беспокоюсь за тебя, — сказал я, смотря в ночное небо.
Тишина длилась так долго, что я подумал, будто она ушла. И когда я собрался повернуться к ней, ее рука опустилась вниз на мою ладонь. Я услышал ее выдох прямо перед тем, как ее пальцы переплелись с моими.
— Тебе не нужно волноваться за меня, Блейк, — быстро сказала она. Но Хлои ошибалась. И тогда я понял, что, даже если бы я постарался, я бы не смог не волноваться. Я мог волноваться по причине того, как мы встретились, или потому что она значила для меня больше, чем кто-либо.
— Не знаю, Хлоя, — сказал я. — У меня есть ощущение, что кто-то должен, понимаешь? — я развернулся к ней, желая увидеть ее реакцию.
Она уже смотрела на меня; в ее глазах стояли непролитые слезы. Она быстро моргнула их, давая им скатиться вниз, и вытерла их до того, как это сделал я.
— Ты не можешь этого делать, Блейк. Не можешь беспокоиться обо мне вот так.
На нее упала тень Джоша.
— А вот и Охотник-за-кисками. — Я поднялся, взял косяк, который он мне предложил и зажал его между пальцами. Я видел, как его взгляд опустился на наши соединённые с Хлоей руки. Он ничего не сказал. Он бы и не сказал. Видимо, она заметила это, поскольку попыталась отстраниться, но я сжал ее крепче.
Не было никакого сигнала, что они близко. Никаких сирен. Лишь мигание красно-синих огней.
— Томми, — сказал Джош практически шепотом.
Почему он думал о Томми?
Он повернулся спиной к машине копов, когда двери открылись, и из нее вышли двое полицейских в форме.
— Хантер, мужик, я не могу потерять его, — он вытащил пакетик с травкой из кармана. Его руки тряслись. С широко открытыми глазами он крутил вертел головой по сторонам. Таким я видел его раз в жизни — в день, когда он понял, что Натали сбежала. Он был до смерти напуган.
Я видел, что у нас не было времени выкидывать пакетик в кусты или тушить косяк, который я держал в руке. Недолго думая, я взял пакетик из его рук.
Вроде бы все случилось за несколько секунд, но казалось, что прошла вечность. Косяк между пальцами был чистым пламенем в моих руках. Я бросил пакетик к себе на колени, когда в глаза ударила вспышка света, ослепившая меня.