Я залез в карман и вытащил свои ключи, чтобы показать новый брелок: значок моей мамы о шестимесячном воздержании.
— Она поговорила со мной, когда вернулась домой.
Она посмотрела вниз на вещицу в моей руке, ее хмурое лицо сменилось на улыбку.
— Серьезно?
Я кивнул, мой взгляд остановился на ее губах.
— Да. Она сказала, что это ты дала ей мужество поговорить со мной. Видимо, она давно хотела это сделать, но боялась моей реакции. Она думала, что я ненавижу ее.
— Это так?
— Нет, — выдохнул я. — Серьезно, нет. Думаю, я был разочарован в ней. И это ухудшило наши с ней отношения, потому что она должна была увидеть, как я себя чувствую. Вот, что я сказал ей. Но нет, я не ненавижу ее. По правде говоря, я скучаю по ней.
Он широко улыбнулся.
— Она не вдавалась в подробности. Сказала, что ей нужно время, но, может быть, скоро. В ее группе анонимных алкоголиков есть семейные собрания. Она спросила, не хочу ли я пойти. Не знаю, хочу ли я действительно пойти. Это кажется серьезным шагом. Как думаешь?
— Я?
Я рассмеялся.
— Да, ты.
— Не думаю, что знаю достаточно о твоей маме или ваших с ней отношениях…
— Но ты знаешь меня, — прервал я ее. — И твое мнение важно для меня.
Хлоя жевала свою губу, а ее взгляд смотрел куда-то сквозь меня.
— Я не знаю, — сказала она так тихо, что я еле расслышал. — Это твоя мама, Блейк. Я знаю, что не упустила бы возможность сблизиться с ней. Может быть, тогда ты бы перестал скучать по ней?
Мне нужно было несколько секунд, чтобы понять смысл ее слов.
— Спасибо, Хлоя. Я действительно не помню, когда у нас с мамой в последний раз был достойный разговор. Одна поездка в машине с тобой и… — я пожал плечами. — Все стало хорошо.
Хлоя
Я продолжала жевать свою губу и смотреть на него.
— Прости, — мягко сказал он. — Я сказал что-то, из-за чего ты почувствовала себя некомфортно?
Я затрясла головой.
Он вытянул ноги и потянул меня за ткань моего платья, пока я не оказалась между ними.
— Ты уверена?
— Да. — Нет. Он ничего не сказал такого. Одно его присутствие заставляло меня нервничать.
— Что происходит? — он звучал заинтересованным. Может, это потому, что я больше не могла говорить полными предложениями. Я должна была сделать что-нибудь, чтобы отвлечься от того факта, что мы находились в моей комнате. Одни. А его руки были на моих бедрах, сжимали меня еще крепче с каждой новой секундой.
Я не могла посмотреть ему в глаза. Или на его губы. Особенно на губы. Поэтому сконцентрировалась на покраснении на его голове.
— О чем ты думаешь? — Его голос был охрипшим.
Затем я сделала ошибку, посмотрев ему в глаза. Огонь.
Я прочистила горло.
— Жарко. — Я попыталась отстраниться, но его хватка на моих бедрах лишь усилилась. Другая его рука медленно, но уверенно дотронулась до обнаженной части моей ноги. Я сделала вдох и задержала дыхание, ожидая почувствовать в себе ответные ощущения.
— Хлоя, — сказал он все с той же хрипотцой в голосе. Он позволил своей голове прикоснуться к моей груди. Теплота от его дыхания распространилась по всему телу. Я попыталась сделать вдох, но комок в горле не позволил мне. Мои руки одновременно поднялись вверх. Я потянула его за волосы. Он слегка отпрянул и посмотрел мне в глаза.
— Хлоя, — сказал он снова. Он передвинул свою руку с моего бедра и обнял меня за шею, притягивая меня к своему жаждущему рту.
Я выдохнула.
Игра. Окончена.
Но он не поцеловал меня. Он лишь потянул меня вниз, ниже и ниже, пока не оказался лежащим на кровати, а я сверху на нем. Он опустил зубами лямку платья с моего плеча. Я позволила голове упасть в изгиб его шеи. Затем его губы оказались на моем плече, едва прикасаясь к моей коже, медленно двигаясь на моей шее. Он высунул язык, оставляя на ней мокрую дорожку. Потом его рот оказался на моем подбородке. Мягкий. Медленный. Его пальцы зарылись в моих волосах, он медленно потянул за них, пока мы не оказались лицом к лицу. Блейк потерся своим носом о мой, а потом потянул зубами мою нижнюю губу. Я застонала, разрушая тишину, заполнившую комнату. Он не останавливался на своих крошечных, мучительных поцелуях, пока его язык, наконец, не проник между моими губами.
Мой рот открылся. Дыхание сбилось. Мне было страшно. Я чертовски боялась того, что мы делали, и что это значило.
— Пожалуйста, позволь поцеловать тебя, — умолял он.