– Не думаю, чтобы Алерт мог связаться с мелкими мошенниками, – возразил Барнаби. – Он умен и осторожен, хотя и наглеет с каждым часом.
– У него есть на то основания, – буркнул Стоукс. – Пока что он постоянно опережает нас на шаг.
Стоукс продолжал бродить по кабинету. Вынужденное безделье действовало ему на нервы. Он не мог вынести мысли, что пока не видит выхода. А время на исходе.
Теперь, когда Алерт осуществил свой план и дома ограблены…
Барнаби неожиданно встрепенулся:
– Мог Смайт ограбить восемь домов в одну ночь?
– Имея в своем распоряжении всего двух мальчишек? Нет! – решительно заявил Стоукс.
– Нет? Определенно нет?!
Стоукс, что-то сообразив, оживился:
– Черт возьми, это невозможно физически. Но если Алерт по-прежнему придерживается своего плана ограбления восьми домов… значит, осталось не менее трех грабежей.
– Пять – это максимальное количество за одну ночь? – спросил Барнаби.
– Скорее, четыре. Особенно если в каждом случае приходится использовать мальчиков, что так и есть, если верить Гримсби.
– Следовательно, у нас есть по крайней мере одна ночь и скорее всего еще четыре ограбления, во время которых взломщиков можно поймать, – произнес Барнаби.
– Вряд ли Смайт способен сделать ошибку.
– Необязательно он, – усмехнулся Барнаби.
– Мальчики?! – ахнул Стоукс.
– Такая возможность имеется всегда.
Барнаби, немного подумав, встал и снял со стула пальто.
– Пойду потолкую с одним человеком насчет очередной возможности.
– Это все, что он сказал? И вы его отпустили? – возмутилась Пенелопа, глядя на Стоукса с откровенным недоумением.
Стоукс пожал плечами и потянулся к печенью.
– Он все расскажет, если узнает что-то полезное для расследования. А пока, учитывая, что сегодня ночью произойдут новые ограбления, мне есть о чем подумать.
Пенелопа презрительно фыркнула. Она, Стоукс и Гризельда снова сидели в гостиной Гризельды. Сегодня она испекла песочное печенье, которого Пенелопа не пробовала с детства. До чего же уютно сидеть на диване Гризельды с кружкой чая в руках и грызть печенье!
И изливать душу.
– Утром забегали Джо и Нед Уиллзы, – сообщила Гризельда. – Никаких новостей, но весь Ист-Энд бдит день и ночь. Как только Смайт отпустит мальчиков, они немедленно привезут их к вам.
– Не отпустит, – вздохнул Стоукс.
– Но почему? – вскинулась Пенелопа. Стоукс мрачно покачал головой:
– Он знает, что мы их ищем. И либо оставит парней у себя и заставит и дальше воровать, либо избавится от них, если посчитает, что они представляют для него угрозу. Может, отвезет их в Дептфорд или Ротерхит, устроит юнгами на корабли-углевозы. И еще получит за это деньги, а заодно гарантию, что они никому ничего не расскажут.
Колокольчик на входной двери звякнул. Гризельда вышла и вернулась вместе с Барнаби. Тот был хмур и сосредоточен.
– Поговорил с лордом Уинслоу. Он – один из законодателей. Если будет установлено, что мальчиков принудили совершить преступления – это можно доказать свидетельствами, как моим, так и мисс Эшфорд, – их не станут судить. Они могут свидетельствовать против своего угнетателя.
Стоукс еще больше помрачнел.
– Значит, если мы их найдем, они действительно будут представлять угрозу для Смайта.
– Ты прав, – был вынужден признать Барнаби. – Они будут считаться невиновными, если мы сумеем их найти. Но нужно как можно скорее вырвать их из лап Смайта. Они слишком много знают, а памятуя о Гримсби, Смайт посчитает, что и они пойдут на сделку с полицией и выдадут его в обмен на более легкий приговор. А это означает, что, выполнив задание, Джемми и Дик больше не будут нужны Смайту.
Все угрюмо молчали.
– Алерт изобрел необычайно хитроумный план, – заключил Стоукс, ставя на стол кружку. – Он предвидел каждый шаг полиции и с самого начала знал, как нас обойти.
Они в который раз зашли в тупик.
В одиннадцать, после приятного ужина с лордом Абингдоном и двумя друзьями, которые, как и его милость, были завзятыми филантропами, Барнаби и Пенелопа спустились со ступенек крыльца и с удивлением увидели, что туман рассеялся, а ночь выдалась прохладной и ясной.
– Если очень пристально всмотреться, можно увидеть звезды, – заметила Пенелопа, беря Барнаби под руку. – Давай не будем брать экипаж. Так приятно пройтись по свежему воздуху.
– Но нам придется пересечь половину Мейфэра, чтобы добраться до Маунт-стрит.
– Странно, – пробормотала Пенелопа. – Мне это в голову не приходило. Собственно говоря… – Она лукаво улыбнулась. – Я имела в виду не Маунт-стрит. Джермин-стрит куда ближе.
Тут она права!
– Но твоя мать… – растерялся Барнаби.
– В Эссексе.
Они оказались на Арлингтон-стрит и, завернув за угол, продолжали идти.
– Должен указать, что правила приличия вряд ли допускают твое появление на Джермин-стрит под руку с джентльменом.
– Вздор! Кто узнает меня в этом плаще с поднятым капюшоном?
Он сам не знал, почему возражает: ведь в глубине души был счастлив, что она идет домой вместе с ним. Словно они уже женаты… или по крайней мере помолвлены, но…
Барнаби разглядывал профиль Пенелопы. Несмотря на веселое, почти игривое выражение, в ней чувствовалась решимость. Учитывая их неопределенные отношения, самым мудрым будет сдаться и посмотреть, к чему это приведет.
Возможно, к тому, чего он добивался.
А Пенелопа тем временем репетировала в уме свою речь, обдумывая, как лучше заговорить о необходимости брака. Она собиралась сделать ему предложение, как только они войдут в дом. Лучше, чтобы это произошло в гостиной: там легче разговаривать, потому что нет кровати, и ничто их не отвлечет.
Но сначала им нужно оказаться в гостиной.
Они поднялись на крыльцо, и Барнаби, отпустив ее руку, полез в карман за ключом. Но тут за дверью послышались шаги. На пороге появился Мостин.
Не успел Барнаби опомниться, как Пенелопа пошла прямо на дворецкого. Тот с почтительным поклоном посторонился.
– Мостин, чай, пожалуйста. В гостиную.
Тон и манеры были тщательно рассчитаны. Она вела себя так, словно уже была его женой. Барнаби не мог пошевелиться от удивления.
Пенелопа оглянулась на него и шагнула к гостиной.
– Эй!
Это еще что?
Все еще стоя на крыльце, Барнаби обернулся и увидел незнакомого парня. Тот, настороженно оглядываясь, манил его.
Сбитый с толку Барнаби подошел к нему.
– В чем дело?
– Вы мистер Адэр?
– Да.
– У меня срочное дело, сэр.
Незнакомец отступил.
Барнаби, хмурясь, спустился на ступеньку вниз и снова остановился, пытаясь рассмотреть, что творится на улице. Откуда-то возникшее дурное предчувствие послало озноб по спине. Заметив троих… нет, четверых мужчин, державшихся в тени по обе стороны дома, он попытался отступить. Они увидели это и набросились на него.
Он ударил первого в грудь, швырнув на перила крыльца. Но прежде чем успел опомниться, неизвестные вцепились в него. Он свалил другого ударом в живот, но остальные продолжали теснить его, так что он не мог как следует размахнуться.
Они пытались схватить его, стащить с крыльца. Но ножей при них не было. Слава Богу!..
Он боролся с очередным противником, стараясь одновременно не дать другим зайти ему за спину, когда почувствовал, что сзади кто-то есть, В воздух взлетел тяжелый набалдашник дедовской трости, опустившийся на голову человека, который в этот момент нападал на него.
Значит, это Мостин пришел ему на помощь.
Нападавший взвыл. Еще двое попробовали вмешаться. Но трость продолжала подниматься и опускаться на их головы.
Человек, державший Барнаби, разжал руки.
В тот же момент кто-то схватил Барнаби за пальто и с удивительной силой потянул в дом. Силой, которая помогла ему избежать схватки противника. Но тот с хриплым воплем, не обращая внимания на орудовавшего тростью Мостина, снова напал на Барнаби. Ему почти удалось стащить Барнаби вниз, но Пенелопа и не думала отступать. Барнаби сумел удержаться на ногах. Вырвав полы пальто, он круто развернулся, втолкнул Пенелопу в дом и втащил туда же Мостина. У него едва осталось время отскочить и захлопнуть дверь перед носом нападавших, к этому времени успевших опомниться.