— Фетранийцам в войне всегда не везет, — философски отозвался Камен, открыл забрало и приложился к выпивке. — Зачем тебе жрец? Казерос не поймет, если узнает, что ты якшаешься с прихвостнями Руфеона.
— Ты не считаешь их прихвостнями, — хитро усмехнулся Кармиан, — ты не доложишь Казеросу о моей маленькой шалости. И тебе не нужно видеть силу жреца, чтобы понять, что он не тот, кем кажется.
— Он еще не сделал свой выбор.
— Он его сделает, — Кармиан бросил внимательный взгляд на спящего дэрона.
Сейчас Аман казался совсем мальчишкой: светлые волосы растрепались, черты лица расслабились, на губах блуждала мечтательная улыбка, к груди, будто обожаемая любовница, прижата многострадальная бутылка. Со вздохом Кармиан признал, что этой бутылке сейчас по-черному завидует.
— Война не закончится ни завтра, ни через год. У него еще много времени.
— А у тебя? Ты паршиво выглядишь, Кармиан. Опять тягался с тем, что тебе не по силам?
— Пытался снять безумие Ку-Сатота.
Тонкие губы Камена сложились в подобие ухмылки.
— Иллюзии Аврельсут ты развеять не пробовал? Или помериться силой с Волданом? Статус Владыки что-то да значит.
— А ты можешь его снять?
— Ты не расплатишься, — рыцарь снова вернулся к рому.
— Я сумел остановить чары на время, но как только Ку-Сатот восстановит силы, возьмется за Амана снова, — Кармиан запустил пальцы в светлые волосы, с нежностью их перебирая.
— Продолжишь в том же духе, мальчишка сведет тебя в небытие.
— Значит уйду туда с мыслью о том, что в моей темной жизни было хоть что-то хорошее.
— Ку-Сатот доведет его до того, что тебе нужно, сделает полноценным демоном. Заберешь и научишь. Что тебя не устраивает?
— Все устраивает, но все равно что-то не то. Старею, похоже, — маг сверкнул глазами, убрав руку от жреческой головы.
Камен коротко хохотнул.
— Ты самый младший в круге. Скорее поверю, что ты размяк на человеческих нежностях. Прекрати зацикливаться на мальчишке, Кармиан, ты способен куда на большее, чем быть верной собачкой какого-то жреца.
— Спасибо, Камен, — порталист качнул головой, — твои слова снова возвращают мне здравый смысл.
— Сочтемся, Владыка Хитрости, — рыцарь дружелюбно оскалился, — неси свою зверушку обратно, она скоро проснется.
Кармиан одарил приятеля пронзительным взглядом, сказавшем рыцарю больше, чем все слова за этот вечер, и, подхватив Амана, исчез в портале.
***
Аман со стоном схватился за голову. Накрывшее с утра похмелье стало для жреца сюрпризом. Какое-то время юноша просто лежал, ожидая, пока потолок перестанет плыть перед глазами, затем, кряхтя, точно древний дед, потянулся за заботливо оставленным кем-то стаканом с мутно-зеленой жижей. Жижа противно пахла и отвратительно выглядела. Какое-то время Аман посомневался, стоит ли ее пить, затем утренняя жажда повторно напомнила о своем присутствии, и юноша, сморщив нос, влил в себя содержимое стакана.
Внезапно ему полегчало: головная боль прошла вместе с тошнотой, а мысли прояснились так, что Аман даже сумел обнаружить лежавший под стаканом кусок пергамента. Прочтя, жрец со стоном спрятал голову под подушку.
Ярко-красными пафосными чернилами на листе было выведено:
«Монашкам вредно столько пить. Монашки должны быть благоразумны и осторожны. За выпитый коньяк еще будешь должен.
P.S. Не забудь поблагодарить милую хозяйку, приютившую твое пьяное тело».
Под текстом стояла витая подпись, состоящая всего из одной буквы «К». Или двух? Аман вынырнул из-под подушки и пристально всмотрелся в чернильный шедевр. Вот этот штрих перед «К» похож на вторую ножку буквы «Л». «ЛК»? Да нет, бред какой-то, Кармиан просто увлекся украшательством. У демонов же не бывает фамилий. Ведь не бывает?
Комментарий к Коньяк и паяц
Ко мне вернулась моя любимая бета. Слава Руфеону! Постепенно она приведет весь этот очепяточный ужас в порядок. Потерпите еще немного))
========== Белое к белому ==========
Синяя тень леса дарила умиротворение. Несмотря на черные круги под глазами, стертые от быстрой ходьбы ноги, Аман улыбался, полной грудью вдыхая прохладный воздух. Если бы он умел петь, то, наверное, запел бы сейчас что-то простенькое и приятное. Увы, за столько лет странствий жрец узнал множество песен, но ни одну из них не смог нормально повторить. Музыкальными данными природа его не одарила. А потому юноша фальшиво мурлыкал себе под нос пастушьи мотивчики. Но почему-то они выходили совсем невеселыми.
***
Два дня назад.
— Даже не поблагодаришь меня за лекарство от похмелья? — довольный жизнью демон привычно пристроился рядом со жрецом.
— Что имел в виду Камен, когда сказал, что Ку-Сатот сделает за тебя всю работу? - юноша даже головы не повернул.
— Когда это он такое сказал?
— Вчера. Я слышал. Сквозь сон.
— Тогда ты плохо слушал, монашка, он выразился иначе, — Кармиан недовольно цокнул языком, отчасти коря себя за то, что притащил жреца в Фетранию, отчасти за то, что позволил рыцарю затронуть ненужные темы.
— Что ты ответил?
— Это не имеет значения.
— Он говорил обо мне, верно? — Аман остановился, непривычно серьезно глядя в глаза демону. — Все из-за того, что я дэрон. Ты сам сказал, что я для тебя «особо лакомый кусочек», и тогда в Морайе проговорился, что хочешь увидеть мой срыв. Ты все ждешь, когда я оступлюсь, ждешь, что я потеряю контроль, снова кого-то убью. Ты, как стервятник, кружащий над раненым львом, ожидающий, когда тот наконец умрет, чтобы первым склевать самое вкусное.
— Как ты заговорил, Аман, — маг презрительно поджал губы. — Выставляешь меня злодеем. Но кто помог тебе выбраться из той же Морайи?
— Я не верю тебе. — Голубые глаза заледенели. — Я должен был прогнать тебя сразу, не слушая лживых сказок.
— И что же вдруг открыло тебе глаза? Кажется, раньше ты не был особо против моего общества.
— У госпожи Селии была с собой одна интересная книга, — Аман запустил руку в сумку и вытащил маленький томик в синей обложке с серебристым названием «Тайны Восточной Лютерии», распахнул на форзаце, сунув демону под нос.
На белой бумаге знакомым почерком с завитушками значилось: «С пожеланием приятного путешествия. Кармиан Лест» и подпись. Та самая, которую он опрометчиво оставил на утренней записке.
— Ты был дэроном. Таким же, как я.
— Очень и очень давно.
— И молчал все это время.
— Аман…
— Уходи. Клянусь Первозданным Светом, я убью тебя, если еще раз появишься, — посох жреца опасно засветился.
Кармиан отшатнулся, глядя на юношу со смесью обиды и брезгливости, затем взял себя в руки, превращая лицо в застывшую маску.
— Как только Ку-Сатот восстановит силы, безумие к тебе вернется. Не убей никого, пытаясь остаться хорошим, — последнее слово демон буквально выплюнул и тут же растворился в багряном водовороте.
***
Его Святейшество Барут всегда учил состраданию и милосердию к людям. Но ведь демоны не люди, они просто опасные твари, жаждущие заполучить Ковчег. Поверить демону… Какой же это было ошибкой. Будь на его месте Искатель, точно не попал бы в такую ситуацию.
С точки зрения Дариуса Аман вообще обладал удивительной способностью из всех возможных вариантов неприятностей выбирать самый паршивый. Сам Аман с этим утверждением был в корне не согласен, иногда до хрипоты споря, что поступил правильно, и все могло быть куда хуже. Твердолобый воин не верил. Зато верила Селия.
Аман улыбнулся. Он никогда не видел таких смелых и красивых жриц. Ее доброта будила в душе юноши нежность и искреннее желание оберегать ее от всех напастей.