— Я не особо занята.
И Лиз сама потянулась к его ладони.
Макс переплёл их пальцы, тепло улыбаясь, и она отвечала ему неловкой, немного виноватой улыбкой.
— Помнишь, ты просила, что я видел в том бассейне? Прежде чем найти тебя, я был в каком-то окопе. Я даже не знаю, в какой это было стране, была ли это страна или лимб. Но там я увидел своего друга. Мы служили вместе, и он погиб два с небольшим года назад. Мог бы дослужиться до генерала, пока я прозябал в части и катал промокших до нитки школьниц. Мы с ним расстались на не очень красивой ноте, а после его похорон я будто избегал всего, что с ним связано: ушёл из армии, оборвал связи с сослуживцами, не навещал его мать. Чудесная женщина. Всегда меня принимала как сына, хотя я Колину — так его звали — в братья никогда не метил. Она тогда одна осталась. Думаю, Колин хотел бы, чтобы я о ней как-то позаботился… Он сказал это там. И я думал об этом, пока мы ехали назад, и понял, что должен её навестить. Просто так. Без повода. Ну и, — он пожал плечами, — поехал.
— Ты мог бы об этом сказать… — расстроенно вздохнула Лиз. — Или хотя бы о том, что тебя долго не будет…
Макс воздохнул.
— Не нашёл как. Я даже Роквуду и Уильяму сообщения прислал, а не позвонил, не пришёл, как полагается. Очень спонтанно вышло… Не знал, что задержусь на целую неделю. А туда ещё и ехать далеко, в село, тысяча километров от столицы. Связь не ловит, телефона два на всё село: автомат на почте и рабочий у местного главы. И по приезде я совсем не о том, думал, если честно.
— Да… Я… — Лиз нервно провела пальцами по волосам. — Понимаю. Извини. Я себе напридумывала… Вы с этой женщиной хорошо пообщались?
— Да, отлично. Она была рада, что я приехал. Помог по хозяйству чем смог. Обещал, что приеду ещё раз и уже не через два года, а мне за это и блины, и пироги наготовили, и кучу овощей каких-то с собой вручили. Я не знаю, что с ними делать. Я, конечно, большой, но столько не съем!
И Макс громко рассмеялся, совсем забыв, что в библиотеке. Лиз тоже тихо захихикала. Он сжал её ладонь.
— Ты тоже меня извини, Лиззи. — Она мелко закивала, не отрывая взгляда от его лица. — А теперь ты поедешь со мной домой? Агата просила тебя отсюда забрать.
— Ты был у меня дома? — удивилась Лиз.
— Конечно. — Макс усмехнулся. — Как бы я ещё узнал, где ты? Я позвонил тебе домой, но экономка сказала, что мисс Уэлфри возвращается обычно поздно. Я приехал, чтобы дождаться тебя, но дождался только Агату с её ухажёром. — Лиз вскинула брови: то есть Агги всё же решила продолжить роман с бароном Ирвингом! — Вот она и сказала мне, что ты переехала жить в библиотеку коллегии и что она за тебя очень волнуется.
— Что со мной здесь будет? — пожала плечами Лиз. — Полно охраны. Кофе-машина работает. Диваны мягкие, я проверяла. Не спала на них ещё правда…
— А хочешь?
Лиз выпучила на него глаза, и Макс, снова давясь смешками, поднял руки, мол, ничего не имел в виду. Она с игривым раздражением мотнула головой и, протянув «ну ла-адно, уговорил», начала расставлять закладки по раскрытым книгам. А Макс рассматривал оставленный на второй, не заваленной книгами, брошюрами и листами с заметками стороне стола бумажный паззл.
— Успехи не очень? — спросил он.
— Не очень, — согласилась Лиз. — Зато я много другого нашла. Вот ты знал, что ту карту, которую нашли в замке, оказывается, сначала забрали из древней кирхи, когда её разрушали за ненадобностью? Прихода не было, никто служб не проводил, не молился, даже не убирался, но все решили, что карта это — очень важная, потому что её и там тоже охранял защитный магический купол, и никто не был в курсе, как его снять. Пришлось искать нового заклинателя, чтобы карту вообще перевезти во дворец, и всё равно перевозить пришлось с её «родным» пьедесталом. А потом дворец разрушило землетрясением, так что всё было зря.
Макс покачал головой, благоразумно делая вид, что поразился истории, и Лиз сочла этот жест приемлемым. В конце концов, если он начнёт рассказывать об устройстве пистолетов или о том, как менялась армия, интереса у неё будет примерно столько же.
Какое-то время они шли по коридору коллегии в тишине. Почти везде свет был потушен, и только светлые прямоугольники окон освещали кажущийся бесконечной бездной пол. Лестница из библиотеки утопала в темноте, и Лиз почти не задумываясь взяла Макса за руку. Тёплая, шершавая и такая неожиданно большая… Оказывается, за это неделю она отвыкла от того, какой маленькой ощущается её ладонь в его.
— Лиз? — заговорил вдруг Макс приглушённым и оттого более низким голосом. — Я могу спросить про твоё видение? Я ведь правильно понял тогда: там были твори родители?
— Да, — сухо ответила Лиз.
На самом деле её мать можно было узнать очень просто: у них обеих были болотно-зелёные глаза, светлые волосы, похожий овал лица, и даже роста они были одного. Только миссис Уэлфри одевалась строго, как подобает обеспеченной уважаемой женщине, а Лиз оставила все свои классические платья и туфли дома в ночь побега.
— Я сбежала от них, когда закончился гимназию. Буквально: приехала домой, чтобы собрать недостающий вещи и уехать. Соврала, что чемоданы из школы доставят отдельно, а их тогда уже доставляли в дом Агаты. Может, это даже не совсем ложь была. Иначе бы он понял…
— А почему? Всё действительно было так плохо?
— Да. И я не очень хочу об этом говорить. Просто, когда твой отец — сам Говард Уэлфри, директор государственного банка, — Лиз подняла руки к небу, будто превозносила образ отца, но голос её был наполнен желчью, — твоя жизнь тебе не принадлежит. Это очередное ценное вложение, и я этим вложением быть не захотела.
— Сейчас ты делаешь что-то более важное, — сказал Макс, и Лиз неуверенно пожала плечами. С такой стороны вмешательство в поиски карты она точно не рассматривала.
— А ещё, — сказала она после короткой паузы, — он эмпат. И всю мою жизнь он только и делал, что читал меня. «Угадывал», как я думала в детстве. А потом я поняла. И что я знаю теперь точно: эмпатам верить нельзя. Они все испорчены своим даром, поражены, как гнилью. И пока ты позволяешь им себя читать, они всегда победят.
— Ты преувеличиваешь.
— Нет, я точно знаю. И поэтому, как только всё закончится, я не хочу иметь ничего общего с Уильямом.
Макс повернул ключ, отпирая двери машины, а в его взгляде Лиз прочла невысказанный, но будто бы напрашивающийся вопрос: был ли он чем-то «общим» между ней и Уильямом? Но Макс не спросил, и она тоже ничего не сказала, только на крыльце дома, целуя на прощание, серьёзно попросила больше не пропадать и обязательно забрать её из библиотеки завтра пораньше.
— А то я опять засижусь, и Агги будет волноваться.
— Не засидишься, — подмигнул ей Макс. — Но вот Агата может и заволноваться, потому что я планирую увезти тебя куда-нибудь далеко-далеко и надолго. Куда ты там хотела, чтобы я тебя отвёз? В парк? А может, к морю? Съездим на пляж, искупаемся в темноте, пока никто не видит?
— О-о не-ет! — засмеялась Лиз, пытаясь выпутаться из его объятий. — Это без меня! Хватит водных процедур. Теперь я хожу на свидания только в пустыню.
— Замётано, блонди. Завтра же найду для тебя пустыню.
И отчего-то Лиз ни на секунду не усомнилась, что пустыню Макс ей найдёт.
***
Королевские приёмы случались нечасто. Ещё реже Уильяма туда звали. Он — инспектор королевской полиции, еë глава. Выше только коллегиальный совет и сам король. Но всё же он не важная персона, не лорд, не герцог. Ему не обязательно присутствовать на таких мероприятиях, потому что даже не он сам исполняет охранную функцию.
Но в этот раз Уильяма пригласили, и теперь он был вынужден снова переживать свой кошмар из ледяного пруда.
Там он видел женщину, в которую влюблён. Видел прямо как сейчас. В таком же сверкающем людном зале в окружении прекрасно одетых мужчин и женщин, в зале, наполненном музыкой голосов и звона бокалов. И — прямо как сейчас — Уильям видел её мужа. Один его образ напоминал о том, насколько его чувства обречены и бессмысленны. Он слишком её уважал и слишком дорожил тем, чего достиг, чтобы позволять интригам это разрушить. И так много людей считало, что он получил звание инспектора, лишь потому что эмпат, а не из-за упорной безукоризненной работы.