Подозрительная звёздочка, как пригляделся Коля, оказалась вовсе и не звёздочкой. Рядом с самой настоящей звездой Героя Советсткого Союза висела золотая капля. Может даже Золотая Капля. Ведь рядом со звездой Героя может висеть только что-то очень значительное. Даже не медаль, а, скажем, орден. Но названия орденов всегда пишутся с заглавных букв. Скажем, орден Боевого Красного Знамени. Или орден Красной Звезды.
— Вы пришли вместе с хозяином? — Коля сразу пошёл в наступление.
— Нет, — чуть качнула головой старушка. — Я здешняя. Я за тебя Коля, как и хозяин. Только он с одной стороны, а я с другой.
— А тогда скажите, — не утерпел Коля. — Уйти с хозяином — это хорошо или плохо?
— Съесть мороженку хорошо или плохо? — хитро улыбнулась бабушка.
— Ну хорошо, — осторожно согласился Коля.
— А после заболеть ангиной?
— Плохо, — сказал умудрённый опытом Коля. Ангиной переболеть он успел.
— Так что, совсем мороженок не есть?
— Почему же не есть?
— Так съесть мороженку хорошо или плохо?
Коля запутался. Окончательно и бесповоротно. А коварная старушка подобралась совсем близко. Как грозовую тучу Коля чувствовал опасность, нависшую над радужными девочками.
— Я принцесс не отдам, — заявил Коля.
— Знаю, — кивнула старушка. — А зачем они тебе Коля?
— Принцессы?
— Да, принцессы. Зачем?
— Так ведь принцессы!
— Ты не ответил.
А как тут ответишь. Зачем они, принцессы? Ну вот зачем? Тем более Коле, у которого не то что яхты, а даже самых завалященьких горных лыж нет. Ну и что! Принцессы всё равно нужны Коле, пусть даже он и не знает — зачем.
— Молчишь? И хорошо, что молчишь. Сейчас важно каждое слово. Сейчас слова в цене. Каждое слово может стоить очень дорого. Поэтому помолчи, Коля. Вспомни, что молчание зовётся золотом. Настоящим золотом, таким, как она.
Сморщенная ладошка коснулась медалей и указательный палец тихонько щёлкнул по Золотой Капле.
Но Коля не хотел молчать.
— Я буду дружить с ними. Я покажу им штаб.
— А много ли толку принцессам от твоего штаба? Жить — дружить. И если дружить они ещё смогут, то где они будут жить?
— Со мной, — храбро ответил Коля. — Вернее, в моей семье. В нашей квартире.
— А обрадуется ли мама с папой ещё четырём ртам?
— Но ведь они — принцессы!
— Ну и что? Едят они, как самые обыкновенные люди. И далеко не всё едят. И не так уж мало. Нет-нет, Коля, не говори, что отдашь им свою порцию. Порцией дело не решишь.
— Не надо мне зубы заговаривать, — насупился Коля. — Папа и мама не выгонят принцесс.
— Не выгонят, — не стала спорить старушка. — Но подумай сам, Коля. Образование у нас пока всеобщее. Будут ли твои принцессы ходить в школу?
— Будут, — решил за принцесс Коля.
Бабушка посерьёзнела. Она быстро осмотрелась по сторонам, потом склонилась над Колей и зашептала в ухо:
— А помнишь, Коля, как ты забыл застегнуть молнию на джинсах и так ходил целую перемену. Никто тебя не одёрнул, но как смеялись девчонки. Все девчонки, и старшие, и младшие.
Коля покраснел. Тот случай он вспоминать не хотел. Злополучные голубые джинсы прятались в глубине шкафа и даже мимолётный взгляд на них был мучительным испытанием.
— Принцессы тоже будут смеяться над тобой. Какая уж тут дружба?
— Нет!!! Принцессы не будут!!!
— Не будут? Почему же нет?
— Но ведь они же принцессы! Если они станут смеяться, когда кому-то плохо, то они перестанут быть принцессами.
— Для тебя, Коля, перестанут. А для кого-то останутся. Для того, кто придаёт принцессам совершенно иные качества. Ну а ты, Коля? Что ты будешь делать тогда?
— Нет, — из правого глаза скатилась случайная слеза. — Так не будет.
Старушка не стала спорить. Она нагнулась ещё ниже. Золотая Капля оказалась прямо перед Колиным глазом. Переливы завораживали, гипнотизировали. Голос старушки отдалялся.
— Не спеши, Коля тащить принцесс в реальную жизнь. Она, наша жизнь, такова, что твои принцессочки непременно наделают поступков, по которым и ты, и многие другие перестанут их считать чем-то сверхъестественным. Они превратятся в обыкновенных девчонок. И не самых лучших. А если и не превратятся, то когда-нибудь вырастут. Ты ведь, Коля уже знаешь, что взрослые принцессы совершенно не похожи на тех, про которых ты читал в сказках. Пусть, Коля, они остаются в сказках. Наша жизнь не для них. Какая бы ни была тяжёлая, непостоянная, скучная, она — наша. Она зависит от нас, а не от принцесс. Если принцессы станут нами, то они перестанут быть принцессами. Давным-давно мы выводили на школьных досках: «Мы — не рабы! Рабы — не мы!» Это уж потом школьники стали писать: «Мама мыла раму.» Поверь уж мне, Коля, потому что все эти медали получены не за так. Спрячь принцессочек, Коля. Спрячь в самом лучшем месте. И они обязательно придут, когда наступит их время, их ночь. Тогда они и помогут тебе. Есть вещи, которые надо хранить до лучших времён. И…
— Что «И»?
— И надо уметь не прозевать эти лучшие времена.
Голос растаял. Коля с удивлением увидел, что нет рядом никакой бабушки. Перед носом парила в свободном полёте странная Золотая Капля. Потом она отъехала от Коли и медленно поплыла к углу ближайшего дома. Коля без труда успел бы пристроиться за ней. Но он остался на месте. Потом Коля вздохнул и тихонько побрёл к штабу, где в сплетениях ветвей он знал немало укромных щелей. Если уж принцессам нельзя жить в реальном мире, то пусть поживут в Колином. Это ведь только издали штаб кажется деревом, раскинувшимся над гаражом. Коля знал, что штаб — это штаб. Поэтому дерево являлось реальным миром, где взрослые торопились по своим делам за своими газетами и огурцами с помидорами. А штаб существовал в совершенно другом измерении — Колином, а иногда Венькином и Ленкином. Если уж три человека видят Колин мир, то он имеет достаточно место, чтобы надёжно укрыть четырёх маленьких принцесс до той странной поры, когда придёт их время.
Глава 20,
в которой Лена проникает в таинственный замок
Воскресенье. Оно было нескончаемо длинным. И может даже немного скучным, если бы Ленины пальцы не сжимали волшебную палочку.
Мама ушла в гости и Лена осталась одна. Первым делом она сбегала в подвал, где жила собачка. Собачки на месте не обнаружилось. Вероятно, и у собачек бывают важные и неотложные дела. Лена аккуратно перелила содержимое большой кастрюли в глинянный горшок для цветов. Дырку в нём она заделала заблаговременно. В кастрюле находился суп. Раньше. Пока Лена не перелила его в собачью посудинку. Этот суп Лена должна была разогреть на обед. Но зачем греть какой-то суп, если в руках волшебная палочка. Так что пускай суп съест собачка, если вернётся в подвал. Или никто, если дела уведут собачку навсегда и от Лены, и от подвала, где в глиняном горшке ждёт её тёплый суп.
Затем Лена вернулась домой. В штаб идти не хотелось. Колька не простил ей то, что она не вернула палочку. А Венька без Кольки скучал и только рисовал свои самолёты. А в одиночестве Лена вполне могла посидеть и дома.
Взгляд её скользнул по книжной полке. На самом видном месте стояли сказки. Они сейчас не нужны были Лене. Зачем ей то, что придумали другие, если палочка давала возможность сделать сказку самой.
Лена зажмурила глаза, откинулась на спинку кресла и начала представлять, где бы она хотела сейчас очутиться. Вот всегда так. Если сидишь на уроке, то в голову лезут самые невероятные мысли, а стоит эти мысли пригласить в гости, так они сразу лопаются, как мыльные пузыри.
Лена зажмурила глаза ещё сильнее. В темноте перед ней величаво проплыли радужные кругляшки и убежали за тёмный горизонт. Лена попыталась ухватить их взором но не смогла. На смену им выдвинулись расплывчатые фиолетовые пятна. Но после радужного конфетти они казались противными и скучными.
И тут Лена увидела солнечного зайчика. Он, как искорка, мелькнул во тьме. Может это был ещё один гном? Но зайчик превратился в ослепительную звезду и рассыпался солнечными бликами на речных волнах. Лену несло на высоте птичьего полёта над вечерней рекой. Солнце багровело где-то справа, а на земле уже лежали сумрачные тени. Но в небесах было привольно и спокойно.