— Мы бы могли стать пионерами, — не захотел спорить Коля. — Но без октябрятства стать пионером ни у кого не получится.
— Трудно что ли звёздочку на груди таскать? — рассердился Веня. Пионеры ему почему-то нравились больше, чем октябрята.
— Тут не в звёздочке дело, — сказала Лена. — По-моему я что-то про них читала, про этих октябрят.
Она выскочила в комнату, откуда сразу же раздалось пронзительное «Уйди!!!» и торопливое «Я не смотрю! Не смотрю!», и Лена вернулась с книгой. Картинка на обложке стёрлась, но чёрные буквы названия были вполне различимы. «Родная речь» — так называлась принесённая книга.
— Счас найду, — Лена пролистнула несколько страниц и принялась читать с выражением:
«— Вот ты можешь ходить за продуктами, подметать пол, ухаживать за младшими братьями и сёстрами? — спросил меня Вовка.
— Конечно, могу, — с обидой ответил я.
— Но ты можешь этого и не делать. А мне нельзя! Я — октябрёнок!
Я завидовал Вовке. Какой же он счастливый…»
— Погоди, — оборвал чтение Веня, — Чё это он Вовке-то завидует? Ведь классно же не подметать, не ходить по магазинам, не ухаживать за малолетками! Какая уж тут зависть!
— Я бы тоже не стал завидовать, — подтвердил Коля.
— В этом-то всё и дело! — загадочно сощурилась Лена. — Октябрята — это те, кому за счастье подметать, бегать по магазинам и проворачивать работу по дому, вместо того, чтобы заняться чем-нибудь действительно потрясающим.
— Мы — другие! — догадался Коля. — Сейчас все другие. Поэтому октябрята и перевелись на белом свете. Я бы не смог стать октябрёнком.
— Я бы тоже, — подтвердила Лена. — Когда вырасту, никогда не стану закручивать огурцы и помидоры в стеклянные банки. Просто представить себя такой не могу.
— Вот о чём говорят старики в трамвае, — заорал Веня. — Мы, говорят, в ваши годы были совсем другими. Мы уступали старшим место, а вам только жвачку жевать.
— А мой папа был октябрёнком, — поделился соображениями Коля. — Поэтому он до сих пор помогает маме. Не может иначе. Говорят, нормальные папы вечерами читают газеты, да телевизор смотрят.
— Угу, — подтвердил Веня. — Мой отец как раз такой и есть. И никаких тебе октябрятских замашек. Но пионером он, наверное, был. Потому как на участке вкалывает за четверых. Так мать говорит.
— Наверное, поэтому гномы с ними и общались, с октябрятами-то, — завершила цепочку рассуждений Лена. — А как октябрят не стало, гномы сразу заскучали и ушли. Десять минут прошло, давайте в комнату.
Напоследок она прихватила из коробки горсть чего-то невидимого.
Мандарин выглядел нетронутым, а гном — совершенно довольным. Но простое нажатие пальца убедило Колю, что под оранжевой кожурой более ничего нет.
— Съел, — восхитился Коля. — и не растолстел совсем. Как это в тебя столько умещается?
— Мы едим совершенно иначе, — наставительно сказал гном. — Такие как вы, вечно жуют, чавкают, сглатывают, сплёвывают. То ли дело мы! Всё чисто, чинно, благопристойно.
— Сравнивай, — сказала Лена, вытащила из кулака зелёную фигурку и поставила её вместе с гномом на стол в круг света от настольной лампы.
При электрическом свете собственное сияние гнома потухло и ребята смогли рассмотреть его круглое лицо. Бороды у него не было совсем, а голову венчала остроконечная шляпа с длинными круглыми полями. Точно такой же оказалась и фигурка, принесённая Леной.
— Уберите от меня эту безвкусную поделку! — завозмущался гном.
— Подделку? — спросил Коля.
— И поделку, и подделку! Уберите! Мне не нравится!
Но у Лены были другие планы. Раз, и на столе появилась точно такая же фигурка, только не зелёного, а красного цвета. Длинный кафтан, узкие штанишки, острая шляпа и лицо-шарик.
— Это из той игры, — пояснила Лена. — Я же говорила, что там четыре команды.
— Наверное, создатель игры тоже водил личное знакомство с гномами, предположил Веня.
— А остальные две команды были фигурками октябрят? — не утерпел Коля.
— Нет. Все четыре команды были гномиками. Зелёная и красная сохранились целиком. Синих я не видела никогда, а из жёлтых гномов оставался только один. И тоже без подставки, как и твой. Поэтому я и говорила, что уже видела такого.
Услышав «жёлтые гномы», Веня заволновался. Что-то неприятное просыпалось в его памяти. Что-то такое, о чём хотелось забыть немедленно и навсегда.
— Я — не игрушка, — надул гном свои крошечные губы. — Я — настоящий!
— Ну-ну, обиделся, — не дала ему Лена разреветься. — Давай, рассказывай свою тайну. Ты обещал.
— Хорошо, — не стал спорить гном. — Слушайте все! У мальчика, который меня нашёл, есть дома волшебные палочки!
— Волшебных палочек не бывает! — недоверчиво воскликнул Веня.
— А гномы бывают? — прервал его Коля.
— Если были гномы, если были октябрята, то почему бы не быть волшебным палочкам, — рассудила Лена.
— Но что они делают у меня дома? — Коля ещё не мог придти в себя от такой ошеломляющей новости.
— А я знаю? — язвительно отозвался гном.
— Ты хоть можешь сказать, где они лежат? — спросил Коля.
— Легко, — скривился гном.
— Так скажи!
— Давай мандарин, — потребовал упрямый хранитель тайны.
— Дай ему ещё, — взмолился Коля.
Лена взяла мандарин с блюда и направилась к двери.
— Получишь, когда палочки будут у нас в руках.
Гном кивнул и с самым серьёзным видом начал собираться в дорогу.
Глава 7,
которая повествует о том, как начались первые чудеса
Ключ искать было долго и поэтому Коля просто позвонил, поднявшись на цыпочки. Дверь открыл папа.
— А, Николя! — обрадовался он. — И не один. Проходите, проходите.
Папа стал звать Колю так после того, как он с мамой смотрел в кино какую-то там Анжелику. В этом фильме и снимался тот самый Николя. Папа сказал, что он высокий, сильный и удивительно смелый. А потом добавил, что Коле неплохо бы на него походить. Коля не возражал. Ему тогда было года три, и он большей частью вообще не разговаривал. Но, наверное, чтобы Коля не забывал, папа его с тех пор стал звать «Николя».
Папа вернулся к толстенной книге и, улёгшись на диван, продолжил её читать. К книгам такого размера Коля всегда относился с почтением. Из них получался невероятно устойчивый фундамент для крепостей, сложенных из кубиков и деталей трёх конструкторов. В последнее время строительство крепостей Коля забросил, но воспоминания остались. Сейчас Коле было не до книг, и ребята тихонько проскользнули в Колину комнату.
— Ну, показывай, где они, твои палочки? — сказал Коля, раскрывая ладонь и предлагая гному перебраться на стол.
— Мандарин, — напомнил гном.
— Только ты сразу скажи, — потребовала Лена, не убирая пальцы с оранжевой поверхности. — А то опять ждать десять минут.
Гном только отмахнулся, показывая, мол, что вы всё со своими пустяками, когда мне предстоит по-настоящему важное дело. Коля даже испугался, а не стал ли гном взрослым. Может он подхватит сейчас маленькую сумочку-визитку, сядет в крохотную модель «Мерседеса» из Колиной коллекции, да уедет по своим непонятным делам. Но гном остался. Он только непрестанно стукал кулачками по мандарину, проверяя упругость кожуры.
— Подойдёт, — принял решение гном и подобоченился. — Слушайте все. Волшебные палочки лежат вон в той коробочке.
Крохотная ручонка указывала на приткнувшийся к лампе розовый цилиндрик. Коля немедленно раскрыл его. Раскрыл так быстро и неловко, что содержимое круглого пенала высыпалось на самый край стола. Теперь на гладкой поверхности лежала горка палочек для счёта. Они достались Коле от папы. Раньше первоклассники в школах совершенно не смыслили в числах и им покупали такие палочки. Сейчас же любой первоклассник уж точно умеет считать, а если и не умеет, то цифры уж знает наверняка. Поэтому теперь такие палочки не продают. Но Коля всё равно их любил. Когда задачки не поддавались, он засовывал кончик палочки себе в рот и начинал перекатывать его языком, время от времени подправляя зубами. И, странное дело, решение приходило. Хоть медленно, иногда минут через двадцать, но оно возникало в Колиной голове. То самое, что значилось на последних страницах учебника. Поэтому ему не было нужды одевать ботинки и бежать через двор к самому умному мальчику в классе Петьке Зелёнкину. Или к той же вреднючей Светке, которая непременно напомнит, что настоящие мужчины обязаны решать задачки самостоятельно.