Он не мог сдвинуться с мест, зачарованно следя за ней. Она взяла в руки украшенную голубыми лентами ветку кажется, омелы, и протянула ее бабушке. Та одобрительно кивнула и улыбнулась в ответ. Картина была такой домашней, такой теплой... Майкл снова ощутил то странное тепло, которое возникло еще в первый день приезда. В доме что-то изменилось. Нет, не обстановка, потому что каждая мебель стояла на своем месте. Здесь находилась Мэган, и это изменило облик дома до неузнаваемости.
Майкл мог бы часами, годами вот так стоять и смотреть на нее. На женщину, которую любил без памяти. Которую будет любить не смотря ни на что. Женщина, благополучие которой волновало его больше собственной жизни. Как хорошо, что она была здесь. Как хорошо, что у него не было повода волноваться за нее и терзаться о том, как она.
Неожиданно рука ее замерла в воздухе, она повернула голову и посмотрела прямо на него. Майклу показалось, что он получил удар в солнечное сплетение. Голубые глаза сначала удивленно расширились, а затем в них появилось то самое тепло, которое он ощущал вокруг себя в прошлый раз. Внутри у него что-то болезненно сжалось от того, как она смотрела на него. Так мягко и нежно, как никогда прежде не смотрела. К его полной неожиданности она улыбнулась. Несмело. Робко. Почти застенчиво. И мир снова перевернулся с ног на голову. Майкл задрожал, дыхание перехватило и запотели ладони. Как обычно, ее улыбка была способна разить его наповал.
Она медленно встала и совсем тихо сказала:
- Майкл.
Господи, он любил ее! Любил за то, как она на придыхании словно легким шепотом, называла его имя! Это было так важно для него. Когда она произносила его имя, складывалось впечатление нерушимой связи между ними. Произносила так, будто стремилась уберечь каждую букву в его имени.
Он должен был сказать что-то в ответ, что-то сделать. Но вот беда, он не мог сдвинуться с места. Не мог заговорить, охваченный сотнями различных чувств.
Бабушка тоже повернулась в его сторону. И тоже улыбнулась. Но он не замечал ее. Он не видел никого, кроме Мэган.
- Милый, ты приехал! - радостно воскликнула Хелен, поднимаясь. - Как я рада тебя видеть! Проходи, дай мне обнять тебя.
И снова он не смог сдвинуть ноги, пригвожденный к месту невероятно мягким взглядом Мэган. Этот взгляд был предназначен ему. Он не мог в это поверить. Разве такое возможно?
- Как вы доехали? - наконец, спросила она, отложив ветку омелы.
Майкл едва мог дышать, едва мог соображать, утопая в обожаемых глазах. Сердце стучало так громко, что он едва расслышал ее слова. Но он расслышал.
- Х-хорошо, - заплетающимся языком, словно пьяный, произнес он.
- Почему вы не проходите внутрь?
Майкл нахмурился.
- Что?
- Вы стоите у порога. Нельзя разговаривать с людьми через порог.
Если б только она знала, как близко он хотел подойти. К ней. Но Майкл боялся не совладать с собой. Боялся напугать ее до смерти. Но и ослушаться не мог. На ватных ногах он перешагнул порог гостиной и прикрыл дверь.
- Я вошёл, - сказал он, ощущая быстрый бег мурашек по спине.
Мэган снова улыбнулась ему. На этот раз чуть шире. И было в этой улыбке некое лукавство, которое поразило его в самое сердце. Майклу казалось, что он похож на умалишенного, который может двигаться или делать что-то только тогда, когда ему это скажут. Скажет она.
- Я вижу.
Стоявшая в стороне бабушка Хелен молча следила за этой странной сценой, не проронив ни слова. Майкл знал, что она рядом, но никак не мог оторвать взгляд от своей жены и повернуться к бабушке. Мэган опустила взгляд чуть пониже, а потом снова посмотрела на него.
- Что у вас в руке?
- Что?
Господи, если он не соберется, они с бабушкой решат, что он свихнулся! И возможно, будут правы. Майкл сделал глубокий вдох, призывая все свои силы на помощь, чтобы очнуться, и взглянул на то, что держал в руках.
- Это? - Лучшего ответа он, естественно, не мог бы придумать. Майклу было тяжело прогнать туман в голове. Он кивнул на свертки в своей руке. - Вы это имеете в виду?
- Да, - просто ответила она, выжидательно глядя на него. - Это подарки?
Майкл подумал, что готов улыбнуться ей. Он не знал почему, но ему вдруг стало так хорошо на душе, что он мог бы улыбнуться. Если бы еще вспомнил, как это делается.
- Да.
- Для кого?
Видимо, любопытства ей не занимать, подумал Майкл, ощущая бесконечную нежность к ней.
- Для вас.
Она снова быстро посмотрела на свертки.
- А что это?
- Не скажу.
Ее губы, эти бесподобные красивые губы, которые он умирал от желания поцеловать, вновь раздвинулись в манящей улыбке.
- Вы вручите их нам сейчас?
Майкл покачал головой.
- Нет.
Краем глаза он заметил, что бабушка едва сдерживается от того, чтобы не рассмеяться. Что он такого смешного сказал?
- А когда ты отдашь нам наши подарки? - спросила бабушка, прикрыв рот рукой.
Майкл, наконец, соизволил посмотреть на нее. Мучительная тоска и вина тут же нахлынули на него, сдавив грудь. В прошлый раз он очень скверно расстался с бабушкой, и это тяготило его намного больше, чем она могла себе представить. Он чувствовал себя невероятно виноватым перед ней, и собирался загладить свою вину. Он так отчаянно скучал по ней. Так сильно любил бабушку!