Ира царапала ногтями кожаный чехол руля, не находя покоя.
То, что сама она почти не питалась в последние недели -- не имело значения.
Ее жизнь, вообще, мало стоила.
Чем дальше, тем больше Ира убеждалась в мысли, что она зря появилась на свет. Всем, кого Ира любила, она приносила только проблемы и горе. Всех, кого она боготворила -- у нее забирали. Быть может, не родись она, и у Игорь все сложилось бы иначе. Он не был бы вынужден о ней заботиться. Имел бы сейчас семью, нормальную, полноценную, которую признавала бы вся родня...
Так для чего же напрягаться, сохраняя иллюзию жизни? Чаще всего ей не хотелось ни двигаться, ни есть, ни даже открывать глаза.
Большую часть времени в сутках она просто лежала, свернувшись в клубочек и смотрела невидящим взглядом в потолок квартиры Ника, не понимая, что она делает тут? Однако ей никто не отвечал.
Когда Ник приходил, то начинал суетиться и взволнованно бегать рядом, уговаривая Иру хотя бы подняться с пола и лечь на диван.
А она смотрела на него, и понимала, что ей стыдно. Ира зря согласилась выйти за Ника. Совершенно напрасно превращала еще и его жизнь в ад. Занимала место той, которая могла сделать этого мужчину счастливым.
Никита не заслуживал этого. Он был добрым и милым, и искренне пытался помочь ей. Только Ира сама себе не хотела помогать.
И лишь ближе к дням визитов в село к ней приходило странное, лихорадочное возбуждение. Она начинала метаться по чужой квартире, не в силах дождаться той минуты, когда можно будет выезжать. И готова была предложить любую жертву небу, лишь бы ее желание увидеть любимого не обернулась для него катастрофой.
Даже сама Ира не считала себя адекватной.
Идея, зарожденная матерью в ее растерянном сознании доминировала над всем, подавляя и подминая любые иные размышления. Страх довлел над ее жизнью, не позволяя даже лишний раз вдохнуть в присутствии брата.
Но и понимая, что с ней что-то не так, что с каждым днем она все ближе к краю пропасти -- Ира ничего не хотела предпринимать.
Зачем? Без Игоря ей все равно никогда не жить. А существовать, зная, насколько зияет пустотой каждая минута ее жизни -- Ира не находила сил. И надеялась только на то, что Игорь сильнее. Он справится, и будет жить дальше. Пусть и без нее, зато невредимый.
Решив, что достаточно взяла себя в руки, Ира вновь завела машину.
Ночь она провела в комнате, которую никак не могла воспринимать своей, как бы Никита не убеждал, что она теперь хозяйка в этой квартире. Ира не ощущала себя даже гостьей. Она была то ли воровкой, без всякого права забравшейся в чужую жизнь под покровом темноты и отчаяния, то ли призраком, ни на что уже не имеющим права в материальном мире.
А с самого утра, не дожидаясь возвращения Никиты, Ира отправилась по магазинам.
Ее руки дрожали, когда она касалась рубашки или свитера, казавшегося ей подходящим для Игоря. Она закусывала губы, беря в руки куртки, чтобы выбрать какую-то для него. То, что раньше воспринималось ею как само собою разумеющееся, теперь казалось едва ли не блаженством. Но все равно, отравленным кислым привкусом страха, который так и не желала отступать, как бы не убеждала Ира себя, что покупать одежду брату имеет право любая сестра.
Она долго не могла выбрать, уже несколько часов ходила из магазина в магазин, не обращая внимания ни на шум в ушах, ни на то, что колени подламывались от слабости из-за постоянного недоедания. Но никак не могла определиться.
На Иру внезапно накатил новый страх и неуверенность, что она не сможет выбрать то, что понравится Игорю, что не сумеет найти необходимы ему вещи.
Ира пыталась образумить себя, шепотом напоминала себе же, что столько лет она прекрасно справлялась с этим, и вдруг испуганно закрывала рот ладонью, почти убеждаясь, что все-таки сходит с ума и уже болтает с самой собой.
И в один из таких моментов, за ее спиной прозвучал бодрый, энергичный голос.
- Неужели выбор в моем магазине настолько ужасный, что нагоняет столь глубокую печаль? - за ее спиной стоял невысокий мужчина, одетый в голубые классические джинсы и белый свитер, на его шее был повязан голубой же шарф, причем настолько небрежно, но красиво - что Ира даже залюбовалась на какую-то секунду. А ногти на пальцах этого парня, которыми он задумчиво постукивал по своему подбородку, блестели перламутровым лаком.
И без того растерянная, уже ни в чем не уверенная, Ира просто покачала головой.