Великий князь Петр Алексеевич, сын казненного царевича, стал знаменем группировки родовитой знати. В нее вошли старинные фамилии Долгоруких и Голицыных, представители которых стояли на высших ступенях власти. Во главе «партии» великого князя Петра были незадолго перед этим помилованный Петром князь В.В.Долгорукий и сенатор князь Д.М.Голицын. Сторонниками великого князя проявили себя также президент Военной коллегии князь А.И.Репнин, граф П.М.Апраксин, единокровный брат покойного императора граф И.А.Мусин-Пушкин.
Приближавшаяся смерть императора сама по себе усиливала позиции сторонников его внука. И они не преминули этим воспользоваться. Граф Г.Ф. фон Бассевич, советник голштинского герцога Карла Фридриха, – свидетель и участник событий писал в мемуарах, что, пока императрица обливалась слезами у постели умирающего, «в тайне составлялся заговор, имевший целью заключение ее вместе с дочерьми в монастырь, возведение на престол великого князя Петра Алексеевича и восстановление старых порядков, отмененных императором и все еще дорогих не только простому народу, но и большей части вельмож».
Возможно, в данном случае Бассевич (во имя весомости одержанной «партией» Екатерины победы) сильно преувеличивал намерения «бояр» вернуться к старым, допетровским порядкам, но желание многих знатных персон возвести на престол внука Петра I, великого князя Петра Алексеевича-младшего, было очевидно и, конечно, имело отчетливо знаковый характер как предвестие смены политического курса. Именно об этом говорили в своем кругу «бояре» и все недовольные тем, что в случае воцарения Екатерины фактическая власть окажется в руках могущественного царского фаворита светлейшего князя А.Д.Меншикова. Помимо прямого возведения великого князя на престол в их кругах обсуждался и всплывший впоследствии компромиссный, промежуточный вариант решения проблемы наследования, при котором императором провозглашался малолетний Петр Алексеевич, а регентом при нем становилась Екатерина Алексеевна.
Сообщения об усилиях «партии» великого князя накануне смерти Петра Великого известны и из других источников. Так, австрийский дипломат, секретарь посольства Гогенгольц, хлопотавший за великого князя – племянника австрийского императора, – сообщал своему правительству, что, по словам шведского посланника Г.Цедеркрейца, еще в среду утром, то есть за сутки до смерти Петра, «все было улажено в пользу великого князя», но в последнюю ночь произошла перемена в пользу Екатерины. Это сообщение, ставшее известным уже после восшествия на престол Екатерины, в целом не противоречило действительности. Каким-то образом о подготовке «партии» великого князя к надвигавшемуся часу икс стало известно генерал-прокурору П.И.Ягужинскому, который, сам опасаясь за свое положение, нашел возможность сообщить об этом Екатерине и Меншикову.
Как раз светлейший князь А.Д.Меншиков был истинным главой «партии» Екатерины. Александр Данилович лучше, чем многие другие, понимал, что воцарение Петра II будет означать для него конец карьеры, благополучия и, возможно, свободы и самой жизни. Меншиков и Екатерина – оба выходцы из низов, совершившие головокружительное восхождение к вершинам власти, не были защищены от многочисленных недругов и завистников (если это вообще возможно в России) ни происхождением, ни разветвленными родовыми связями. Не пользовались они – вчерашние «пирожник» и прачка – «портомоя» симпатией большинства дворян. Только взаимная поддержка, только точный политический расчет и энергия могли спасти их в этот решающий час.
Меншиков кует свое счастье
Почувствовав опасность, Меншиков развил бешеную деятельность, он сделал все возможное, чтобы изменить ситуацию в свою пользу, использовав для этого всю свою огромную власть и влияние в армии с одной целью – возвести Екатерину на престол и, соответственно, утвердить свое положение. Еще накануне смерти императора он позаботился о том, чтобы государственная казна была отправлена в Петропавловскую крепость под охрану ее надежного коменданта, по приказу Меншикова гвардия была готова по первому же сигналу светлейшего выйти из казарм и окружить императорский дворец. В расходной книге Санкт-Петербургского комиссарства Соляного правления за 1725 год сохранилась весьма примечательная запись о том, что 27 января, то есть еще при жизни Петра, по указу Екатерины Сенат отдал распоряжение Камер-коллегии выдать Преображенскому и Семеновскому полкам жалованье за две трети прошедшего года, – обычно же, как известно, выдача жалованья задерживалась. По сообщению французского посланника ЖЖ.Кампредона, Меншиков тогда же встречался со многими сановниками и, не жалея ни обещаний, ни угроз, убеждал их поддержать Екатерину. Весьма активно вели себя и его ближние люди. Секретарь и особо доверенное лицо Меншикова А.В.Волков позже писал своему патрону, как-то позабывшему его услуги в дни переворота 1725 года: «Но какое мое старание советом и делом было, о том как Вашей светлости, так и прочим многим известно». Сам Меншиков в челобитной Екатерине 27 октября 1725 года, выпрашивая чин генералиссимуса, нахально намекал на то, за что он достоин повышения: «За верныя мои Его императорскому величеству… также и по кончине Его величества, особливо Вашему императорскому величеству службы и верность, о которых Ваше величество сами известны».
Кроме Меншикова естественными союзниками Екатерины были те, кто благодаря своей судьбе (скажем точнее – удаче) оказались в сходном с ними положении. Вчерашний подьячий, зять приказного дьяка, Алексей Васильевич Макаров приобрел в государственном аппарате огромную власть. Он стал подлинным «серым кардиналом» в высшей системе управления. Без одобрения руководителя Кабинета Его императорского величества Макарова на стол Петра не ложилась ни одна сколько-нибудь важная бумага или челобитная. Эту власть Макаров мог сохранить только в том случае, если престол остался бы за Екатериной. Знавший досконально всю систему управления, он был необходим будущей императрице, беспомощной в государственных делах. Не менее надежными сторонниками Екатерины и Меншикова оказались многие сановники Петра Великого. Особенно выделялся среди них граф П.А.Толстой – опытнейший царедворец, умелый нажиматель тайных педалей в системе власти. Толстого, начальника Тайной канцелярии, который вел дело царевича Алексея, в случае прихода к власти его сына ждала самая скверная судьба: фигура Петра Андреевича была слишком одиозна, в нем видели палача несчастного царевича. Датский посланник Г.Г.Вестфален вообще считал именно Толстого главным действующим лицом заговора в пользу Екатерины.
Не без потерь оказались бы при ином варианте развития событий и два высших иерарха церкви – архиепископы Новгородский и Псковский Феодосий Яновский и Феофан Прокопович. Эти выходцы киево-могилянской учености сделали все, чтобы по воле Петра превратить Русскую православную церковь в послушное орудие петровского государства. В церковной среде их, особо приближенных к государю, люто ненавидели, особенно Феодосия – человека грубого, властного. Множество врагов и недоброжелателей ждало момента, когда можно будет рассчитаться с этими низвергателями патриаршества, создателями Святейшего Синода, Духовного регламента, других актов, резко изменивших судьбу церкви.
На стороне Екатерины были Карл Фридрих, герцог Голштинский, и его министр Бассевич, без совета которого молодой жених старшей дочери Петра, цесаревны Анны Петровны, не делал ни единого шага. Интересы голштинцев были до предела просты: приход Петра II к власти развеял бы надежды герцога стать зятем российской императрицы, мирволившей ему, и с помощью России (и за ее счет) решить свои внешнеполитические планы – вернуть отобранные когда-то Данией владения герцогства.
Позиция генерал-прокурора Сената П.И. Ягужинского в этой ситуации не совсем ясна. В принципе, он был на стороне Екатерины, но при этом много лет враждовал с Меншиковым. Но в критический момент, как уже было сказано, он через упомянутого выше Бассевича предупредил Меншикова о готовящемся заговоре «бояр», но сам, как и его тесть канцлер Г.И.Головкин, до самой кончины Петра открыто на стороне Екатерины не выступил. Как и многие другие, оба, тесть и зять, осторожничали, выжидали исхода борьбы за власть, чтобы в конце уже наверняка примкнуть к победителям. Не случайно также, что источники не сохранили сведений о позиции в эти дни таких видных деятелей петровского царствования, как граф Я.В.Брюс, барон А.И.Остерман и других. Все они также выжидали.