— Вот стерва, как в один момент обернулась! — грохотал Середа. Ну, и ловка! Своего не упустит!
Обогнавшая мужчин Анютка повалила, как из мешка:
— Что делает, что делает — сказать невозможно! — сыпала она, поправляя сбившийся платок.
— Да кто она? Говори толком! — прикрикнул на нее Брянцев.
— Она же самая, Капитолинка…
— Она огонь запалила?
— И валит и валит в него, как попало.
— Чтоб тебя черт, — рассердился Брянцев. — Что валит? Зачем огонь?
— Книжки валит и патреты. Прямо ворохом насыпает! А сама все причитает. Разбойники, кричит, людей обманывали и других себе пособлять заставляли! Всякие там слова.
— Ничего не понимаю.
— Не сразу и поймете, — хохотал подошедший зоотехник, — активистка наша стопроцентная на сто градусов, то есть даже на все сто восемьдесят переворачивается. Что, думаете, там горит? — махнул он рукой на разраставшийся дым. — Все основоположники во главе с самим «хозяином». Горючего хватает! У нее ведь все подписные издания были. Ишь, Марксы-Энгельсы как полыхают!
— Патрет Сталина на самый верх установила, — перебила его Анютка, — прямо в рыло ему плюет. А сама…
— Не то еще увидим. Она, глади, опять в начальство словчится проскочить, — хрипел Середа. — Только мы теперь по-иному дело повернем.
— Это население сжигает книги Маркса и Энгельса, — коротко объяснил немцу Брянцев.
— И хорошо делает. Ну, до свидания, — протянул немец руку и одновременно резко выкрикнул команду.
— Пропуск в город у него попросите, — теребил Брянцева сзади Мишка. — Пропуск мне очень нужен.
— Может ли получить у вас пропуск в город вот этот студент? — догнал немца у машины Брянцев. — Он живет там.
— Какой пропуск? Зачем? — крикнул тот с зафыркавшей машины. — Пусть идет домой. Но лучше до темноты, иначе может быть задержан патрулем! — кричал он уже с ходу.
— Значит, я потопал, — подтянул пояс Мишка, когда Брянцев перевел ему ответ. — Времени терять нечего, а то не добегу до захода — на самом деле зацепят.
— А зачем вам в город, Миша? — вмешалась Ольгунка. — Оставайтесь здесь. Сейчас и мы есть будем.
— Да, будем, — подтвердил и Брянцев, разом ощутив сжигавший его желудок голод. — Вот видите, сколько на столе осталось. А мы весь день не ели. Ешьте, — угощал он Мишку, набив и себе рот.
— Некогда, Всеволод Сергеевич! Вот разве на дорогу кусок хлеба прихвачу. Некогда! Надо.
— Зачем надо? — допытывалась Ольгунка. — Ничего вам там не надо.
— Надо, Ольга Алексеевна, — решительно заявил Мишка и вдруг густо покраснел до самого верха оттопыренных ушей. — Надо. У меня там неотложное дело.
— Знаю я это дело, — хитро засмеялась Ольгунка. — Оно в малиновом берете ходит. Ишь, как покраснел! Никуда не убежит ваше дело. Его папа-мама от своего домика не двинутся.
— Вы уж выдумаете, — совсем смутился Мишка. — И ничего не это. А другое дело. Пока! — торопливо зашагал он к дороге.
ГЛАВА 11
Знакомство и даже дружба Миши Вакуленко с Брянцевыми начались совсем незаметно и для него и для них.
Во дворе жакта, где жили Брянцевы, в углу между колодцем и мусорной свалкой, стояла какая-то развалюшка, должно быть остатки дровяного сарая бывшего владельца. Крыта она была железом, положенным на обрезки каких-то тоже железных прутьев, почему эту крышу и не растащили на дрова в течение всех двадцати пяти лет счастливой жизни под солнцем коммунизма. Окон в ней не было, дверь же, конечно, сгорела в чьей-то печке в какую-то морозную зиму.
Вот этот буржуазный пережиток и привлек к себе внимание первокурсника Вакуленко, когда он, окончив колхозную десятилетку, переселился в областной университетский город. Получить разрешение на ремонт за свой счет веселому Мишке было нетрудно, тем более что председательница домкома — крикливая баба лет за сорок — благоволила к юнцам, особенно круглолицым и кудреватым, а Миша обладал обоими этими качествами.
Ремонт производил он единолично и закончил его в одну неделю. Как и откуда добывал студент нужные материалы, какие-то обрезки фанеры, сучковатые слеги, ржавые, погнутые гвозди было известно только ему самому, но все это снабжение протекало без перебоев, и лишь с известью для штукатурки получилась некоторая неувязка. Едва начав штукатурить, Мишке пришлось прервать работу и проследовать с пришедшим милиционером на стройку близлежащего маслозавода. Однако и этот этап был им пройден, очевидно, благополучно, так как вернулся он уже в одиночестве и в самом радужном настроении, а, проходя мимо окна домкомши, даже подмигнул ей: