Бронза скоро расплавилась. Женщина поместила на край очага формочку, отверстиями вверх и в большее отверстие осторожно влила огненно-жидкий металл. Во второе, меньшее отверстие вышел из формочки вытесненный бронзой воздух. Северянка остудила формочку, положила на наковальню и разбила глину осторожными ударами молотка.
К ногам Заряны упал на земляной пол хижины новенький бронзовый браслет. Подняла его старуха, до блеска начистила куском старого меха, чуть разогнула и надела на руку порозовевшей от смущения и радости Заряне.
До сих пор не было у девочки ни одного украшения, кроме тех, что сплетала она летом на зеленых полянах из лесных и полевых цветов, что осенью низала из ягод калины да рябины, из плодов шиповника, маленьких лимонно-желтых яблок и багряных октябрьских листьев.
С восхищеньем смотрела она на первый, охвативший её смуглую руку настоящий девичий браслет, на свое первое настоящее девичье узорочье. И сколько сразу мыслей в голове, сколько чувств на сердце!…
Осторожно погладила пальцами яркое, ещё от огня очагового теплое украшение, благодарная, прильнула лицом к плечу доброй женщины и вдруг тихо заплакала самой непонятными, вдруг набежавшими слезами.
А потом опять и браслет забылся, опять вернулся страх за кузнеца. Что с Поляном? Почему не едет? Уже два дня прошло с назначенного срока, а не возвращается. Жив ли?
Не так страшен зверь в лесу - страшен лихой человек в пути. Хоть и шел путь до Дона землями славянскими, злые люди везде могли встретиться, не одному лиходею могло прийти в голову напасть на путников с товарами.
И снова, что ни день, с утра идет сирота в лес. Далеко-далеко, до крайней опушки. Здесь тропа убегает в широкую бескрайную степь и тонет в ней, как тонет бесследно в безоблачном небе зовущая девичья песня.
За густыми кустами крушины, за терном колючим, что стражем стоит добровольным на границе меж лесом и степью, садится Заряна под дикой развесистой грушей. Головой беспокойной льнет к столетнему дереву. Смотрит пытливо в далекие дали степные сквозь колючий узор мелким листом опушенных кустов.
И опять день до вечера. И опять нет Поляна. Смутно, тревожно на душе у Заряны. А что, как не вернется кузнец? Куда девочка денется? Одна за сотни верст от родины, на чужом городище.
Пронесло беду. На тридцатый день, когда уже заждались-истомились и Заряна и старая мать Горюна, вернулся, наконец, Полян вместе со своим безмолвным спутником.
Вернулись усталые, исхудалые, пешие. Жители городища высыпали навстречу. Кузнец молча поклонился северянам, одарил старших: кому перстень бронзовый, кому серьгу. Ничего им не стал о поездке своей рассказывать - прошел в хижину.
Заряна только перед этим из лесу вернулась. Сидела тихая, грустная. Увидела - засмеялась, с лавки вскочила, в ладоши захлопала, кинулась к кузнецу.
Полян приласкал девочку, улыбнулся, заметив её бронзовую обновку. Отвечал на вопросы пытливой днепрянки, рассказал о поездке. Долго ли, коротко ли ехали - до Хозарского торга добрались благополучно. Сбыли свой товар, а заодно и лошадей вьючных продали, - отвозили-то четыре вьюка, а заморские товары, что взамен купили славяне, поместились в двух переметных сумах.
На обратном пути, уже на границе северной земли погнались за путниками конные хозары. Было всадников семеро, все при оружии. Вечерело уже. Славяне успели проскочить открытое степное пространство и уйти в небольшой лесок. Хозары преследовали, и видно было, что не уйти от погони. Кони Поляна и Горюна, истомленные далеким походом, не могли сравняться по резвости с быстроногими и свежими хозарскими скакунами. Расстояние между славянами и их преследователями быстро сокращалось, ясно был слышен топот горячих степных коней. Вот-вот из-за поворота лесной тропы вырвется удалой отряд, догонит… и тогда либо смерть, либо ограбят, свяжут руки за спиной, накинут веревку на шею и снова увидят Полян с Горюном торговую площадь хозарского города. Только уж не покупать будет Полян дорогие товары восточные, а самого купят восточные купцы и уведут на тяжелые работы в горячие пески Средней Азии.
Полян дал знак юноше, оба они на скаку спрыгнули на землю, стегнули коней и бросились в чащу, унося переметные сумы с товаром.
Не зная того, кочевники проскакали мимо, по-прежнему слыша впереди топот славянских коней…
Догнали ли они лошадей, или те, освободившись от седоков, ускакали от всадников - Полян не знал. Вместе с Горюном он далеко ушел чащобой от опасного места. Спасибо, ночь настала - беглецам союзница.
С тех пор шли только ночами, держа путь по звездам и осторожно обходя встречные селения, а днями сидели в лесах либо в колючих степных терновниках. Так и добрались до своих мест.
Показал Полян девочке товары, ради которых вместе с помощником своим рисковал и волей и жизнью. В одной из сум, привезенных из далекой трудной поездки, была соль. А как развернул кузнец сверток, вынутый из другой сумы, - у Заряны глаза загорелись. Никогда до сих пор не видела она ни полотна такого тонкого, ни разноцветных дорогих шелковых тканей заморских.
Привез кузнец и бусы халцедоновые и хрустальные и диргем на цепочке. Такой, о каком мечтала девочка. Такой, какой носила на лбу её покойная мать.
Вместе с диргемом из потайного кармана вынул Полян семилучевое, затейной восточной работы, височное кольцо. Заряну смутило, что кольцо одно. Заметил это кузнец, улыбается в седеющие усы: «Ничего, дочка. Было бы одно, будут все шесть. И то - раз браслет на руке, нужны и кольца в волосы…»
И достал из сумы ещё одну покупку: тяжелый зеленоватый кусок бронзы.
Расчетливый умелец не захотел, видно, платить заморским купцам за работу, которую не хуже чужих ремесленников мог сделать сам. И на следующий же день взялся за дело.
Отливать копии бронзового кольца способом, известным уже Заряне, было, конечно, невозможно. Полян тоже замесил глину, изготовил из неё ровный кирпичик и на сырую глину положил привезенное кольцо выпуклой стороной вниз. Потом закрыл сверху гладкой плиткой мергеля и, сильно надавив, полностью погрузил кольцо в глину. Потом, как и старая славянка, сделал желобки. Только, кроме одного, воронкообразного, ему пришлось уже сделать семь канальцев для выхода воздуха, по одному от каждого луча кольца. Вынул из глины кольцо, подсушил формочки, плотно привязал глиняный кирпичик к мергелевой пластинке и одно за другим отлил шесть семилучевых бронзовых колец - полный набор богатого по тем временам и желанного девичьего украшения. Зубильцем и напильниками сгладил края колец. Распрямил спину.