Игорю неохота рыбачить. Настроен он благодушно, и ни червей колоть, ни рыбешек ни в чем не повинных губить ему не хочется. И, ко всему этому, просто крепко клонит мальчика ко сну.
Удочку свою он все разматывает (у него одна удочка - она и окуневая, и пескариная, и щучья), забрасывает её, не измеряя глубины дна и не передвигая поплавка, - захочет рыба клюнуть, и так клюнет.
И бывает же! Не пошла рыба к умельцу - пошла к неумелому: пяти минут не прошло - утонул поплавок Игоревой удочки. А ещё через миг и удилище затряслось как в лихорадке, крутой дугой изогнулось. Видно, схватила червяка крупная рыбина, дернула, укололась, шарахнулась с испугу, да и засекла сама себя. Тоже бывает.
- Игорь!
А горе-рыболов на сухом бугорке возле всаженного в землю толстого конца удилища уронил голову в колени и спит.
- Игорь! Взяла у тебя! Здоровенная!
- А? Что? - встрепенулся Игорь. Отгоняя сон, заморгал глазами, увидал, как трясется и дергается его удочка, схватил её в руки. Но рвануло вдруг опять бамбуковый хлыст, да так рвануло, что Игорек не удержал спросонок удилище, и оно резво нырнуло в воду.
Через несколько секунд толстый конец удилища вытанцовывал на середине реки какой-то издевательский дикий танец, убегая вниз по течению. Видно, действительно крупная рыба позарилась на червяка и теперь, обезумев от страха, уносила Игореву снасть.
Мальчик быстро разделся и побежал вслед, царапая колени и бока о густые приречные кусты. Глеб, бросив свои удочки на произвол судьбы, последовал за товарищем.
- Вперед забегай! - крикнул он.
Расчет был правильным. Игорь метров на тридцать опередил рыбу, вошел в воду, стараясь не очень плескать, и поплыл наперерез, навстречу удилищу. Скоро он схватил бамбуковое древко и, преодолевая заметное сопротивление крупной добычи, повернул к берегу. Теперь и его сердце кипело сладким охотничьим азартом.
- Есть! - кричал он, отдуваясь и рискуя хлебнуть речной воды. - Теперь наша! С ухой, Глебушка!
Глеб хотел остановить товарища, сказать, чтобы не торжествовал заранее, предупредить, что впереди ещё жестокая борьба (сачка ребята с собой не взяли), но смолчал: не хотел каркать - накликать беду. У охотников и рыболовов, юны они или седовласы, есть такой предрассудок.
Вот Игорь подплыл ближе с обещанной ухой на буксире, встал (у камышового берега было ему по пояс) и начал перебирать руками удилище, подбираясь к тонкому концу.
- Не надо! - предостерегает с берега осторожный Глеб. - Испугаешь - рванет. Дай мне удилище. Надо поводить, измучить.
- Не бойся! У меня не уйдет! - Игорю не терпится. Да и не хочется самую интересную часть ловли переуступить товарищу. Он продолжает перебирать руками всё ближе к рыбине. Леса натянулась и дрожит, как струна.
- Не делай, - кричит опять Глеб, - упустишь!
- Всё в порядке! Теперь наша! - Игорь ещё ближе подтягивает крепкую леску и для верности трижды обматывает её вокруг левой руки. Видна уже широколобая упрямая голова и толстая крутая спина рыбы.
- Сазан! - громко шепчет Глеб. - Осторожнее, он сильнющий… За глаза его бери пальцами, а то под жабры. Осторожнее только!
- Здравствуй, уха! - приветствует Игорек добычу. - Давай-ка я тебя… под жабры, так под жабры…
В это время сазан, тоже увидавший своего противника, делает отчаянный резкий рывок назад.
Игорек чувствует, как сразу ослабевает натянутая леса, конец её с кусками широких сазаньих губ на крючке на миг выскакивает из воды… Все!
Выдержала крепкая леса - не выдержали рыбьи губы.
- Килограмма три в нём было, не меньше, - сокрушенно произносит Глеб. - Да… улыбнулась…
Игорек в отчаянии и злобе швыряет злосчастную удочку на середину реки.
Ловля совершенно перестала интересовать Игоря. Всё равно в один день такая удача дважды не придет, а ловить мелочь, после того как почти держал в руках такую великолепную добычу, было бы просто обидно.
Мальчик, на всех и на всё сердитый, ушел вверх по берегу. Правду сказать, чувствовал, что ни на кого, кроме себя да на свою нетерпеливость, сердиться нечего; стыдно было и перед Глебом, что не сдержался, бросил в воду удочку, и жаль было удочки, да лезть за ней было уже стыдно. Увы, порой нам не так стыдно сделать глупость, как исправить её. Конечно, это ребячество, бесхарактерность, но… словом - ушел Игорек.
Глеб разделся, достал из воды удочку товарища, - она недалеко уплыла, запутавшись крючком в тине, и стояла теперь как конь на привязи у заросшего высоким камышом берега.
Потом стал проверять, не склевала ли рыба наживку, пока он отлучался. Обнаружил, что на одном крючке сидел флегматичный бычок. Даже поплавка не тревожил - спокойно, тихо ждал рыболова.
То в одном, то в другом краю речного плеса хороводила и билась щука - видимо, крупная. Как стало пригревать, появились у речной поверхности стаи голавлей, плотичек, мелкой верховодки.
Один за другим позарились на красного червяка три окунька. Всех трёх мальчик благополучно вытащил из воды. Окунь берет добросовестно - заглатывает. Не нужно только торопиться, следует дать рыбе увести поплавок под воду. Ну, а у Глеба хватает и выдержки и рыбацкой сноровки.
И всё же хорошей добычи сегодня нет! Уха пока не получается, а время идёт, лучшие клевные часы уже позади.
«Всё равно, - решает Глеб, - посижу ещё часа два, нет, три часа. Что-нибудь да попадется же ещё…»
Скоро четвертый окунек угодил на кукан, потом ладный голавлик, граммов на двести.
«Ничего, - думает мальчик, - курочка по зернышку клюет, а сыта бывает, - наберу и я как-нибудь на уху».
Только снял с крючка голавлика, не успел ещё перенаживить удочку, видит - пошел вдруг в сторону его щучий поплавок, склонился, вот совсем набок лег… плывет всё быстрее и уходит под воду… Это уже не живец играет!
Через секунду Глеб держит в руке крепкое удилище и тянет вперед руку, давая больше лесы поплавку. Сомнений у него уже нет: окунек и крючок во рту у щуки. Но Глеб знает: нельзя торопиться. Зубастая хищница не заглатывает добычу сразу, а сперва ведет, держа в пасти. Поплавок уходит всё дальше. Мальчик лег на ствол дерева, хватается за ветви левой рукой и, сколько может, тянет вперед правую руку с удилищем. Дальше уже невозможно. Глеб резко подсекает и чувствует, что зацепил, что жало крючка вонзилось в пасть рыбы.
Щука заметалась на леске. Рыболов распрямился, твердо встал на берегу и заставил рыбу «ходить на кругах» - колесом плыть по реке, сгибая упругое удилище и расходуя в неравной борьбе свои силы. Теперь только надо, чтобы леса все время была туго натянута, иначе рыба вытолкнет крючок изо рта.