Молчали. Слышались вздохи, скрип стульев, покашливание.
— Так и закончим совещание с оценкой вашей работы «неудовлетворительно». А в двадцатых числах этого месяца будет бюро райкома. — Кучеров собрал все свои бумаги, застегнул папку. — Я здесь задержусь на три дня, поеду по тем объектам, где еще не успел побывать. — Он кашлянул в кулак. — Посмотрю своими глазами, и тогда спекуляция каждого будет видна отчетливо. Тогда уж вы за нос не станете нас водить. Кое-кому все еще разбег нужен. Кое-кто боится загнать технику. А что главное — нефть или техника? Нефть — цель. Техника — средство. Экономить средства — значит, не получить нефть!
Всех отпустив до завтра, Игнатий Григорьевич, оставшись в клубе один, подытоживал впечатления. Он больше был на стороне Чурина, и не потому, что тот был по-человечески симпатичен ему. Как начальник всех буровых работ, Петр Ефимович стоял на своем месте, деловых его качеств хватало вполне, и никто их не мог отрицать. А вот нефтедобытчики, уважаемый Мержин, проявили на этот раз явную недоброжелательность к буровикам. Чурин затянул промывку скважин на одном из «кустов» потому, что вовремя не подали для этой цели нефть. Он убрал оттуда гидроциклон и правильно сделал. Иначе потом Чурина обвинили бы в том, что он не вывез своевременно оборудования. Но это еще не все. Беда вот где: эксплуатационники не торопятся принимать пустые скважины. А скважины с нефтью — из рук рвут! Но ведь буровиками проделана та же работа, затрачены те же громадные усилия. И фактически из-за этого управление буровых работ области, передовой коллектив, оказалось в числе отстающих. Лишение премиальных дурно сказывается на настроении людей. Так… Что еще? Вот: не всегда своевременно выдают документацию на бурение скважин. Не всегда снабжают буровиков лесобилетом на повал деревьев, на расчистку площадей. И грунт вывозить им надо, а дорог нет. Хороший лес приходится зарывать в землю. А на обустройство одной только скважины уходят тысячи кубометров первосортнейшей древесины…
Рабочий день Кучерова продолжался еще в гостинице, в просторном, уютно обставленном номере. Он связывался по телефону со строителями нефтепровода, с начальником геологической экспедиции, с буровыми, куда еще собирался заехать.
Когда все переговоры по делу кончились, Игнатий Григорьевич, уже в одиннадцатом часу ночи, попросил соединить его с домом. Жена не спала. Он всегда, когда возможность была, звонил ей перед сном, говорил, что ложится отдыхать, а сам и не думал. Надо было до подробностей расписать завтрашний день: где и какие провести встречи, какие вопросы решить неотложно.
Ждали его и газеты, доставленные дневной почтой. Лишь в половине первого он выключил свет и зарылся в подушку.
…Его разбудил звонок: кому-то еще он был нужен. Звонили кинохроникеры, застрявшие в далеком поселке, просили помощи. Он лично знал этих хлопотливых людей, любил смотреть, когда на экран попадали отснятые ими ленты о тружениках нарымской земли. Как не помочь! Поможет. Завтра же будет послан за ними вертолет.
Кажется, все. Больше тревог не предвиделось. И тут Игнатий Григорьевич почувствовал, как он за день устал…
Глава восьмая
Веселый человек Володя Рульмастер, незримой цепью прикованный к своему дамскому велосипеду с радужной сеткою на колесах, лишь изредка оставлял машину и ходил по грешной земле пешком. Это бывало обычно зимой после сильного снегопада, а летом — когда он отправлялся к Пее-Хомячихе за кринкою молока. Из всех жителей Кудрина Володя был единственным, кто брал у нее молоко без единого слова упрека, хотя знал, что она молоко разбавляет обратом, «нормализует» на городской манер. А цену на этот продукт Пея не только не сбавила, а даже повысила. Правда, однажды Рульмастер не выдержал и заикнулся о том, что, мол, сливок отстаивается все меньше и меньше — щи не забелишь. Пея не долго думала и сказала:
— Корма не те — жирность упала. Не хошь — не бери, но мне больше не выговаривай. Для вас же таких вот стараюсь, а вы — укорять!
Володя сделал вид, что сконфузился, и продолжал брать у Пеи «нормализованное». Ходил он к ней по узенькому пространству между двумя огородами. Малый рост Рульмастера позволял ему пробираться почти незаметно среди лопухов и крапивы, лебеды и татарника. Травища росла тут поистине буйная, неполотая и некошеная: и не такой пешеход, как Володя, мог скрыться в ней с головой.