— Ну что ты, Лоретта, — не унимался Хадли, еще крепче прижимая ее к себе. — Дети спят наверху. Они ничего не узнают.
— О чем? — спросила она.
— Будто не знаешь, — сказал Хадли. — Мы же взрослые люди.
— Мам? — послышался сверху мальчишеский голосок.
Хадли вздрогнул и замер на месте. Когда Уилл, спускавшийся по лестнице, возник в их поле зрения, Хадли уже напряженно сидел в дальнем углу дивана.
— Что случилось, Уилл? — сказала Лоретта. Она устремилась навстречу сыну. От одной мысли, что Уилл мог невольно услышать их разговор, ей стало стыдно и больно.
— Пенни плохо, — объяснил Уилл. — Ее тошнит.
Лоретта повернулась к Хадли, тот старательно пытался не встречаться с ней взглядом.
— Простите, мистер Хадли, — ледяным тоном обратилась она к нему, исключая даже намек на какие-либо дальнейшие отношения, — думаю, будет лучше, если вы уйдете.
Хадли откашлялся.
— Да, конечно, — выдавил он, вставая с дивана. — Я вас понимаю.
Подхватив пальто, он торопливо направился к выходу.
— Можно мне вам как-нибудь позвонить? — спросил он с беззастенчивой наглостью.
— А как насчет того, чтобы я вам позвонила? — вопросом на вопрос ответила Лоретта, выпроваживая его на улицу.
Хадли вышел на улицу, но внезапно обернулся.
— Разве вы знаете мой номер? — удивился он.
— Да кто ж его не знает? — отрезала Лоретта и бесцеремонно захлопнула за ним дверь. Совершенно ослабевшая, словно ее внезапно оставили все силы, она прислонилась спиной к стене.
— Он ушел? — вдруг раздался голос Пенни, которая появилась наверху на лестнице. Она испуганно смотрела на маму.
— По твоему виду не скажешь, что тебя вот-вот вырвет, — заметила Лоретта.
— Прости нас, ма, — извинился Уилл. — Мы не смогли ничего лучше придумать, чтобы отделаться от него.
— Спасибо, мои дорогие, — сказала Лоретта, обнимая их за плечи и ведя в спальню. — И вы меня простите за этот вечер.
— Мам, а он больше не придет к нам? — спросила Пенни.
— Больше не придет, — ответила Лоретта. — Это я вам обещаю.
— Хорошо провела уик-энд? — спросила Ширли, пристроившись, как обычно, на краю стола Лоретты с неизменной чашкой кофе в руках.
— Средне, — вздохнула Лоретта, — и не будем об этом.
— Нет, давай, — подстрекаемая любопытством, продолжала Ширли. — Так просто тебе не отделаться. Расскажи, как прошел твой субботний вечер сама знаешь с кем.
Лоретта удивленно взглянула на подругу:
— Как ты узнала об этом?
— О, у меня есть свои источники, — самодовольно ухмыльнулась Ширли. — Ну, не тяни. Говори, что у вас было!
— Ничего у нас не было! — твердо произнесла Лоретта. — Абсолютно ничего! — И закатив глаза, добавила: — И слава богу!
— Так я и думала, — съехидничала Ширли. — А я ведь тебя предупреждала. Но ты не послушалась меня. Ну, продолжай. Выкладывай, что все-таки произошло.
— Как-нибудь в другой раз, — отмахнулась Лоретта. — Может, когда ты начнешь писать для бульварной газетенки.
— О, совсем не смешно, — скривила губы Ширли. Она наклонилась к Лоретте и, внимательно вглядевшись в ее лицо, вдруг воскликнула: — Эй, подруга, да ты сегодня какая-то бледная! Ты себя хорошо чувствуешь?
— Мне в самом деле как-то не по себе, — призналась Лоретта, поеживаясь.
Ширли протянула руку и коснулась ее лба.
— Да у тебя, похоже, температура, — сказала она. — Наверное, ты простудилась.
— Спасибо, мамочка, — улыбнувшись, ответила Лоретта.
Чуть позже к Лоретте подошел мистер Пейс. Новенькая клюшка для гольфа, которую он явно намеревался опробовать, красовалась у него на плече.
— Доброе утро, Лоретта, — любезно поздоровался он.
— Доброе утро, мистер Пейс, — отозвалась она.
Пейс медлил. Он явно смущался и нервно вертел рукоять клюшки в руке. Наконец, откашлявшись, он выдавил из себя:
— Я краем уха слышал, что вы и мистер Нед Хадли ужинали вечером в субботу. Кое-кто из моих друзей состоит членом этого клуба.
Лоретта сжалась в комок, в этот миг больше всего на свете ей хотелось где-нибудь спрятаться, под столом на худой конец. Неужели никого в офисе не осталось, кто бы не знал о ее жалкой попытке приобщиться к светской жизни.
— Гм, надеюсь, все прошло хорошо? — деликатно поинтересовался шеф.
— Все зависит от того, какой смысл вы вкладываете в слово «хорошо», — ответила Лоретта. Она взглянула на него с понурым видом.
Пейс, скрывая тревогу, начал объяснять: