Татьяна Рудольфовна. Мой адвокат.
Плотный. Ее адвокат.
Гюнтер. Я не закончил свою мысль.
Новенький (доброжелательно объясняет Плотному ситуацию). Он (показывает на Гюнтера) рассказывает что-то важное. (Доверительно.) Я, если честно, ничего не понимаю, но я – не показатель.
Плотный. Я не выпущу никого отсюда, пока меня отсюда не выпустят.
Гюнтер. Я никому не позволю никого отсюда выпустить, пока я не скажу то, что я хотел сказать.
Плотный. Как? (На всякий случай.) Я адвокат.
Татьяна Рудольфовна (Гюнтеру). Ты поднял мост?
Гюнтер. Допустим.
Татьяна Рудольфовна. Мне надо к десяти быть в городе.
Гюнтер. Понимаю.
Татьяна Рудольфовна (Плотному). Цыпа, стреляй, здесь нет заботы о клиенте.
Плотный. Я стреляю!
Гюнтер. Я продолжаю. (Продолжает.) Скажите мне честно. Вот есть я – ваш хозяин и друг. Вот есть болезнь, сжигающая мою душу. (Показывает на Новенького.) Двоим не жить. Кому жить?
Плотный. Мой клиент хочет наружу.
Гюнтер. Твой клиент хочет наружу потому, что твоего клиента ждет в городе любовник.
Татьяна Рудольфовна. Да, любовник.
Плотный. А вам какое дело?
Гюнтер. Я муж твоего клиента.
Татьяна Рудольфовна. Мой муж.
Плотный. Я не знал. Но это вас не оправдывает. Я требую выпустить меня и эту женщину. Насильственное удержание путем…
Гюнтер. Зачем вам пистолет?
Плотный. Не сбивайте меня. Насильственное удержание…
Гюнтер. Если адвокат забывает, что его оружие – слово, а не пистолет… Если жена не хочет разделить с мужем день его позора… Этот мир болен!
Плотный. Ну, так проповедовать – это не очень сложно. Объясните мне тогда, почему этот мир болен и что можно считать здоровым миром?
Татьяна Рудольфовна. Ярик!
Гюнтер. Здоровье…
Плотный. И, простите, что перебиваю, но сама мысль: «Этот мир болен», слишком, как бы это сказать… не свежа.
Гюнтер. Здоровье, это то, что остается, если не лечить.
Плотный. Если я не буду лечить аппендицит, простите, от меня ничего не останется.
Гюнтер. Значит, здоровье, это мир без вас.
Плотный. Вот как? Ну это вы, уважаемый, хватили. Мир без меня – это фашизм.
Гюнтер. Мир с вами – это тоже фашизм.
Плотный. Почему же это?
Гюнтер. Потому, что вы спокойны.
Плотный. Я спокоен?
Гюнтер. Вы!!! Как и многие, вы считаете, что для того, чтобы быть фашистом, надо предпринимать какие-то действия. А, поскольку вы все бездельники, то вам и кажется, что вы не фашисты.
Плотный. Быстро же вы меня в фашисты записали.
Гюнтер. Не знаю – фашист вы, или нет, но знаю точно, что вы еще ничего не сделали, чтобы им не быть.
Плотный. Нет, вот тут я вас ловлю на явном противоречии…
Татьяна Рудольфовна. Мы вам не мешаем?
Плотный. Танечка, дайте мне убедить господина…
Татьяна Рудольфовна. Так, понеслась…
Повар Г.Ц (Плотному). А, извиняюсь, вы его под прицелом собираетесь убеждать?
Плотный (испуганно). Упаси Бог! (Опускает пистолет.) Так, вот…
Повар Г.Ц. спрашивает – можно ли сервировать и, получив разрешение, дает знак людям кухни готовить свадебный стол.
Плотный. Меня сбили.
Гюнтер. Вы хотели меня поймать на противоречии.
Плотный. Точно! Следите за моей мыслью. То есть, я хочу сказать, следите за вашей собственной мыслью. (Собирается с мыслями Гюнтера.) Если следовать вашей логике, человек по природе своей – фашист.
Гюнтер. Нельзя исключать такую опасность.
Плотный. Хорошо, очень хорошо. Следовательно, вы тоже фашист?
Гюнтер. Нет, я не фашист.
Плотный. Как так? По вашей же логике, вы – типичный фашист. Или сочувствующий. Ведь вы же – человек.
Гюнтер. Нет, я не человек.
Татьяна Рудольфовна. Он не человек.
Плотный. Ах, простите, вы – сверхчеловек. Проходили, проходили… Только эти игры обычно плохо заканчиваются.
Гюнтер. Вот, что я вам скажу на вашего «сверхчеловека». Приставка «сверх» подразумевает умножение либо усиление свойств того предмета, к которому она относится. «Сверхкомпьютер», «сверхпроводник» и так далее. Я же сказал «не человек». То есть, я не «более, чем человек», а напротив – «менее, чем человек». Это свидетельствует, что стремлением моим было подавить в себе некоторые качества, человеку свойственные.
Плотный. Например?
Гюнтер. Умение забывать.