И она показала на родинку прямо у меня над глазом, под бровью.
— Я могу это исправить, — быстро сказала она. — Разумеется, непросто найти защиту от такого серьезного проклятия, но я могу это сделать. И все исправится перед наступлением Нового года. Решать тебе. — Она написала число, сумму, которую я должна заплатить.
Однако Пинат уже тащила меня за локоть прочь, говоря, что слышала о прилавке, где торгуют импортными шоколадками, сделанными в форме двенадцати животных — символов гороскопа. Конечно же, мне хотелось услышать предсказание своей судьбы, получить амулет и избавиться от проклятия. Но как мне было сказать об этом в такой толпе! «Пинат, дай мне денег, я тоже хочу хорошего мужа»?
Кто знает, может, эта гадалка и не сумела бы изменить мою судьбу. Может, она пользовалась самыми обыкновенными трюками и не сказала ни слова правды. Но все, что она предрекла мне, сбылось: ко мне приближалась беда, а я ничего не сделала, чтобы не дать этой родинке залить чернотой все, что видели мои глаза. Да и все остальное тоже сбылось: моя кузина не вышла за местного парня, которого ей прочила первая ее судьба. Она вышла замуж за мужчину из Шанхая. А знаешь, что случилось с тем, кого Пинат прогнала прочь с помощью того стишка? Он достался мне.
Нет, я не суеверна, просто рассказываю, как все было. И почему ты говоришь, что удача и счастливый шанс — одно и то же? Шанс — это первый шаг, который ты делаешь, а удача — все, что следует после. Вы неверно понимаете слово «шанс», в таком смысле оно годится только для оправданий. Если ты не используешь свой шанс, то получишь чужую удачу, чужую судьбу. А если тебе достается плохая судьба, то тебе нужно воспользоваться следующим шансом, чтобы изменить ее с плохой на хорошую. Все ведь связано между собой.
Откуда я это знаю? Ну, посмотри сама: были произнесены слова, потом случилось именно то, что было сказано. Мы потеряли Маленького Гуна и Маленького Гао и нашли Вэнь Фу. Я ничего не сделала, чтобы это изменить, и вот что случилось дальше.
Мы обошли весь рынок в поисках Маленького Гуна и Маленького Гао. Пинат ругалась так, словно они были рядом:
— Негодные мальчишки, вечно попадаете в неприятности! Почему не слушаетесь старшую сестру?
Мы переходили от одного прилавка к другому, проталкиваясь сквозь толпу и шаря глазами по лицам, вместо того чтобы рассматривать всякие интересные мелочи.
Наконец мы их нашли. Они стояли в переднем ряду толпы, ожидающей представления. Зрители собрались на огороженной с помощью веревок площадке, перед которой была импровизированная сцена. Над ней висела вывеска: «Новогоднее представление в честь божества деревни. Должники тоже могут присоединиться».
— Помнишь, так же, как в прошлом году? — сказала я Пинат, и мы решили остаться вместе с мальчиками и посмотреть.
Это шуточное представление жители деревни по давней традиции устраивали в последний день года.
В старину, если тебе кто-то не вернул долг, ты мог догнать должника и заставить расплатиться. Но разрешалось это только до последнего часа последнего дня года, перед наступлением нового. Поэтому хозяева домов и земель, сдаваемых внаем, вечно гонялись за бедняками до самой темноты. И единственным укрытием, доступным несчастным, было именно это огороженное веревкой пространство, где разыгрывалось представление, посвященное божеству деревни. Пока человек стоял внутри, с него никто не мог ничего потребовать.
Конечно, должнику все равно полагалось рассчитаться до конца года, и это честно и справедливо. Но сейчас мы пришли развлекаться, и люди за веревками не были должниками. Их заманили туда, чтобы сделать частью представления.
Помню, словно это произошло вчера: громкий бой барабанов, звон музыкальных тарелок, появление на сцене актеров в дешевых костюмах. Вот идет старуха, метя дорожку и оплакивая пропавшего сына, который стал бандитом. Чуть поодаль над морскими волнами взлетает дракон, и его хвост тоже движется волнами. Дракон кричит, что он голоден и ищет корабли, полные жадных людей. Так две оперы смешали в одну. Ужас!
Вдруг актеры прекратили играть: из толпы зрителей выпрыгнул нищий в рваной куртке и бросился на сцену. Он обежал старуху и дракона, схватил метлу и хвост чудовища и закричал, обращаясь к кому-то позади себя:
— У меня нет ваших денег! Клянусь!
Тогда из толпы зрителей выпрыгнул еще один мужчина, держащий высоко над собой лампу.
— Ах! — выдохнули зрители. — Это злой домовладелец!
Второй персонаж тоже бросился на сцену и трижды чуть не поймал нищего: за волосы, за ухо, за драную полу куртки. Но всякий раз тому удавалось увернуться, а зрители заходились смехом от облегчения.
Актриса, игравшая старуху, притворялась раздраженной.
— Хватит! Тихо! — кричала она. — У нас тут важная постановка!
И когда двое мужчин снова поравнялись с ней, она швырнула в них метлой, но промазала. Бах! Она попала дракону по хвосту! Новый залп хохота! Затем мужчина, двигавший хвост дракона, выглянул из-под него, потер голову и спросил:
— На чем я остановился?
Публика засмеялась еще громче.
Потом послышались новые крики:
— Пропустите! Посторонитесь!
И двое из зрителей принялись расталкивать всех вокруг.
Мгновение спустя нищий сбежал со сцены, нырнул в публику головой вперед, трижды перекувыркнулся и приземлился в безопасной зоне, огороженной веревками. Толпа зааплодировала. Теперь злой землевладелец был по другую сторону веревок. Он топал ногами, а толпа над ним насмехалась.
Маленький Гун и Маленький Гао не уставали от этого представления, хотя мы посмотрели его трижды подряд. Нищего играли каждый раз разные акробаты, а злого землевладельца — один и тот же. В самом конце богатей так разозлился, что разбил свою лампу на две части и заявил, что отправляется домой.
— Можешь забыть о своем долге! — крикнул он напоследок.
И все вокруг возликовали, будто тоже от этого выиграли.
Но, уходя, землевладелец неожиданно развернулся и обратился к публике:
— Да, я ухожу, это правда. Но все вы теперь должны проявить новогоднюю щедрость к этим замечательным актерам!
И выступавшие тут же смешались с публикой, держа в руках миски для подаяний. А парень, игравший хвост дракона, стал жаться к Пинат. Вот он и оказался Вэнь Фу. Должно быть, он решил, что Пинат даст ему хорошие чаевые, потому что рассматривал ее дорогую одежду и называл ее «щедрой дамой».
Вот что я тебе скажу: Вэнь Фу не был красавчиком, поглядев на которого любая девушка сказала бы: «Хочу за него замуж». Нет, он был не такой, как твой отец. Зато умел мгновенно приковать к себе внимание. Он был необычайно самоуверенным и очень смелым. Когда он говорил «щедрая дама», его голос звучал искренне, но выражение лица было явно шутливым: черепаховые глаза почти не моргали. Он не отводил взгляда и широко улыбался. Он был, как это вы здесь называете, обаятельным.
Потом выяснилось, что мы обе заметили еще кое-что. Наш новый знакомый, судя по его манерам, вырос в хорошей семье. С ним не приходилось разговаривать свысока. Он был элегантен, на нем отлично сидела одежда западного покроя: рубашка с широким воротником, расстегнутая на шее, брюки с узким ремешком и отутюженными манжетами, похоже, сшитые на заказ. Густые блестящие волосы были аккуратно подстрижены, а не торчали в разные стороны и не обкромсаны, словно по линейке, как у крестьянина.
А еще нам обеим понравились его брови: широкие и красивой формы, как две кисточки для туши. И зубы у него были красивые: все на месте, здоровые, ровные.
Он протянул к нам свою миску для сбора пожертвований. И спокойно, искренним тоном произнес:
— Это не для меня. На госпиталь, который мы строим в южной части острова.
С озабоченным выражением лица — брови чуть насуплены и приподняты — он посмотрел на Пинат, потом на меня. Мне тут же стало стыдно, что у меня нет денег, поэтому я наградила его суровым взглядом, как будто говоря, что ему не следует нас беспокоить. Пинат же улыбнулась.