— Ты что, с печки сорвался?! — отшатнувшись от него и вскочив на ноги, спросил Сергей.
— Не… с сеновала… — запыхавшись, проговорил Димка. — А ты чего ни свет ни варя тут делаешь? Хотел без меня жерлицы проверить, да?
— Тоже на сеновале спал, колотун пробрал до костей.
— Проверил жерлицы?
— Ты, видать, встать встал, но еще не проснулся…
— Почему это не проснулся?… — обидчиво насупился Димка и уставился взглядом на песок. У ног Сергея лежала здоровенная щука с белым распоротым животом. От удивления у Димки даже глаза на лоб полезли. — Поймалась?! Зачем выпотрошил раньше времени? Надо бы в деревне целиком показать!.. — зачастил он.
Сергей неторопливо сунул в карман складной нож, достал оттуда тусклый металлический кругляш и протянул его Димке.
— Вот… Царский серебряный рубль.
— Откуда?! — еще больше удивился Димка.
— У щуки в брюхе нащупал, распластал…
— Как он туда попал?
— Проглотила, должно быть, — Сергей усмехнулся. — Не иначе…
Мальчишки сосредоточенно стали разглядывать находку. Неожиданно в тумане, там, где стояла Гайдамачихина лодка, раздался глухой стук. Через некоторое время стук повторился, но уже значительно ближе. Казалось, кто-то ударяет веслом по борту лодки. Мальчишки удивленно переглянулись.
В тумане, возле лодки, послышался приглушенный разговор. Вроде бы голос Гайдамачихи проговорил:
— Думала, уж не вернешься к рассвету. Туманище-то, посчитай, с самой полночи, будто нечистая сила нагнала.
Ответил мужчина. Хрипловатым, похоже, уставшим голосом:
— Мог и не вернуться. Ладно веревка с собой оказалась. Выбросил конец из лодки и, как по линейке, по ней определял, куда плыть.
— Ну, что там? — нетерпеливо спросила старуха.
— Гниль одна… — грубо бросил мужчина и заговорил неразборчиво.
— Неужто я виновата? Столь годов прошло, и кости погниют, не только… — перебила мужское бормотание старуха.
— Ты бы еще подольше… как собака сено… берегла… — пробормотал мужчина.
— Хоть что-нибудь уцелело?
— Уцелело… От сушки дырка.
— В мешке-то чо?
— Чирей на плечо.
— Ну, ну!.. — строго повысила голос старуха. — Я ведь могу и передумать…
Голоса почти затихли. Мальчишки, затаив дыхание, не сговариваясь, осторожно полезли через тальниковые заросли по направлению голосов. Кое-как различив в тумане засохшую березу, спрятались за ее толстым корявым стволом. У берега, в трех-четырех метрах от березы, возле лодки стояла сгорбленная бабка Гайдамачиха и рослый сутуловатый мужчина в плаще с накинутым на голову капюшоном, из-за которого нельзя было разглядеть лицо. В носу лодки, насторожившись, сидел лопоухий, похожий на пуделя, Гайдамачихин пес Ходя.
Мужчина подтянул нос лодки к берегу, достал из нее мешок, заполненный чем-то наполовину, легко закинул поклажу через плечо на спину и, сутулясь, направился по тропинке от озера к селу. Гайдамачиха звякнула замком по цепи и низко наклонилась. Мальчишкам показалось, будто она что-то ищет в лодке. Через некоторое время старуха выпрямилась, повернувшись к востоку, перекрестилась и, зажав под мышкой весло, торопливо засеменила, путаясь в длинной юбке, вслед за мужчиной. Ходя, выпрыгнув из лодки, сунулся было к затаившимся за березой мальчишкам, но Гайдамачиха окликнула его, и он послушно скрылся в тальниковых кустах.
— Узнал мужика? — шепотом спросил Димку Сергей.
— Кажется, дед Иван Глухов.
Сергей отрицательно покрутил головой.
— Нет. У деда Ивана голос скрипучий, а этот говорит как из пустой бочки: «Бу, бу, бу»…
— Не из бочки, а из капюшона, и туман приглушает голос. Заметил, Гайдамачиха тоже вроде не своим голосом говорила?
Сергей задумчиво потеребил взъерошенный белобрысый чуб.
— Может быть, — согласился он и прислушался к удаляющимся шагам.
Когда шаги затихли, мальчишки осторожно подошли к лодке. Все днище лодки покрывала мутно-желтая вода. Сергей долго глядел на эту воду и вдруг спросил: