— У меня есть несколько вопросов, просто ответь на них, будь хорошей девочкой.
— Я ничего не знаю, — отчаянно выкрикнула она. — Меня будут искать, мои друзья знают, где я!
— Не лги мне, Тереза. С плохими девочками случаются плохие вещи.
— Да что здесь происходит?!
— Мне кажется, что я исполняю твое желание. Ты ведь хотела со мной поговорить, теперь у тебя есть шанс.
Эрлинг поднялся и подошел ближе, небрежно провел кончиками пальцев по кожаному ремню, обхватывающему тело под грудью. Девушка забилась в попытке отстраниться. Эрлинг взял ее за колени и шире развел ноги.
— Какой вид.
— Прекрати смотреть! — она уже чуть не плакала.
— Ты выглядишь испуганной, а ведь так настойчиво меня преследовала, что сейчас я в легком недоумении, отчего ты так холодна?
Он провел рукой по ее груди, сильно сжал пальцами коричневый сосок ипотеребил, чувствуя, как тот становится больше и тверже.
— Ты ведь хотела узнать обо мне, так я тебе сейчас расскажу…
Эрлинг обхватил девушку за шею и прижал одной рукой к своей груди, а второй поднес ей под нос бутон леньи — растения, аромат которого обладал легким наркотическим действием. — Скоро тебе станет хорошо, и ты скажешь, кто тебя послал следить за мной.
Она попыталась отвернуться, но он держал крепко.
— Убери! Что это? У меня кружится голова! Прекрати!
Эрлинг наклонился и лизнул ее в ухо, зарылся пальцами в волосы, провел губами по длинной шее, спустился ниже, ухватил зубами сосок, лаская рукой спину и ягодицы.
Дрожишь, дышишь тяжело, глаза полуприкрыты. Знаю, девочка, что тебе сейчас хорошо.
Эрлинг провел рукой ниже, скользнул между широко разведенных ног, и она застонала, подалась вперед в попытке потереться о его пальцы.
— Нет, нет, тебе рано еще кончать. Ты ведь так и не назвала мне имени.
— Я просто увидела, как ты спускался с крыши, а перед этим там что-то сверкнуло. Это было очень странно, словно большой серебряный круг! Я просто пошла следом, чтобы посмотреть, куда ты пойдешь. Пожалуйста, отпусти меня.
— Разве тебе плохо? — вкрадчиво произнес Эрлинг и чуть прижал пульсирующий влажный бугорок, затем плавно провел по нему несколько раз, чувствуя, как дрожит тело его жертвы. — Тебе ведь нравится, маленькая врушка? — Он скользнул ниже. — Клянусь, там, сзади, тебя еще никто не дразнил.
— Прошу, не надо!
Она дернулась, но Эрлингу ничего не стоило удерживать ее одной рукой в нужном положении. Он настойчиво, но аккуратно, стараясь не поранить, проник внутрь — неглубоко, только по самому краю, одновременно лаская влажное и горячее. Тереза застонала. Эрлинг протянул руку и снял с полки цепочку с нанизанными на неебусинами.
— Изобретение твоего мира. Анальные шарики. Тебе понравится.
— Нет, нет! Не надо!
— Еще как надо, девочка, — прошептал он вкрадчиво. — Ведь мне нужна ты вся, все твои тайные местечки, все твои мысли и желания.
Он медленно и осторожно ввел несколько шариков и нажал на кнопку, включающую легкую вибрацию. Тереза вскрикнула, в глазах блеснули слезы.
— Уже кричишь? А я ведь еще не начинал.
Эрлинг приподнял ее за попку и лизнул между разведенных ног, еще раз и еще.
— Вот теперь я буду по-настоящему хорош. Запомни этот момент, девочка, запомни, что я могу причинять боль, а могу дарить наслаждение.
Он ласкал ее, с удовольствием слушая громкие стоны и тихие всхлипы. И когда он на мгновение замер и отстранился, из ее губ вырвался стон разочарования. Эрлинг облизнул губы, прекрасно представляя, как развратно это смотрится со стороны и, смеясь, поинтересовался, заглядывая в затуманенные наркотиком глаза:
— Мне остановиться?
— Н-нет.
Он самодовольно усмехнулся и продолжил, не отпустив, даже когда она забилась под ним и закричала, испытывая неожиданно бурный оргазм. Какая хорошая девочка. Страстная, смелая, возбуждающая.
— Иди ко мне, дай мне взять тебя.
Он отбросил в стороны полы расстегнутой рубашки, приспустил домашние штаны, приласкал себя, понимая, что ждать больше не стоит, и вошел в изнеженное ласками лоно одним длинным плавным движением.
— Пожалуйста! — закричала девчонка. — Вытащи! Он слишком большой.
— Неужели не нравится? — шепнул он на ухо, на мгновение прекращая движение, давая ей привыкнуть к себе. — Надо же, ты приняла его весь. Какая прелесть.
— Гад, сволочь!
— А только что стонала и просила меня не останавливаться. Какая ты эгоистка, Тереза.
И он вновь начал движение, постепенно убыстряя темп и больше не заботясь о ее наслаждении.