На следующий день Аркатов уехал в расположение польской дивизии.
Занятый текущей работой, я почти забыл о деле «с привидениями».
– Товарищ полковник, к вам гражданин какой-то пришел! Уже минут двадцать дожидается, – услышал я голос ординарца.
– Кто такой? – спросил я, убирая со стола бумаги.
– Не знаю… первый раз вижу, – сказал ординарец.
– Пусть войдет, – приказал я.
Спустя минуту в комнату, осторожно ступая по ковру, вошел человек средних лет, одетый в потертое штатское платье и большие квадратные ботинки.
У самой двери он низко поклонился и, теребя в руках заношенную шляпу, робко воззрился на меня.
– Чем могу служить? – спросил я, указывая ему на стул.
Человек переступил с ноги на ногу, оглянулся и сдавленным голосом тревожно сказал:
– Не сочтите меня умалишенным, пане полковник, но то, что я скажу вам, есть истинная правда… – он остановился, словно набираясь решимости, проглотил слюну и вдруг сказал: – Привидения… черти одолели… сна нету… каждую ночь из стены появляются…
Я улыбнулся, продолжая разглядывать неизвестного человека.
– …И лезут, и лезут… Помогите, пане полковник, – опускаясь вдруг на колени, закончил он.
– Сейчас помогу, – сказал я, – излечение будет полное, только забавно, что хозяева ваши не нашли чего-нибудь другого… поновее чертей, – и, открыв двери, крикнул дежурному и ординарцу: – В подвал его, приставить часового.
Оба солдата, подняв все еще стоявшего на коленях человека, вывели его вон.
– Як бога, прошу, пане полковник, помогите… – бормотал арестованный, устремив на меня молящий взгляд.
– »Лыки да мочала, начинай сначала», – засмеялся генерал, когда я рассказал ему о дурацком приходе второго посетителя. – А вместе с тем, – медленно проговорил он, – как-то не вяжется повторение этого номера с весьма продуманными и решительными действиями людей, орудующих против нас. Вы когда будете опрашивать его?
– После обеда…
– Я приеду к вам. Мне хочется поглядеть и послушать этого человека.
– Как арестованный? – вернувшись домой, спросил я дежурного сержанта.
– Сидит в подвале. Тихий такой, смирный человек. Все бормочет что-то, я не понял его… на чертей, что ли, жалуется…
– А что именно говорит?
– На стенку показывал… в угол плевался и какие-то молитвы читал. Я думаю, он псих, товарищ полковник.
– Что нашли при обыске?
– Ничего, ни бумаг, ни табаку, ни денег.
– Кормили его?
– Так точно, только и ел он как ненормальный… ест, а сам в угол глядит и руками отмахивается.
Я взял трубку и, соединившись с санотделом, спросил:
– Кто у нас психиатр?
– Майор Ромашов, – сказал начсанчасти, – прекрасный психиатр с ученой степенью, кандидат медицинских наук. На «гражданке» был ассистентом профессора.
– Отлично! Пришлите его ко мне.
Я позвонил генералу и доложил, что в 20 часов хочу допросить задержанного человека.
– Буду к этому времени у вас, и очень хорошо, что вы пригласили доктора Ромашова. Я уверен, дорогой Александр Петрович, что на этот раз мы имеем дело с сумасшедшим… Вы понимаете, зачем перед нами появляется одержимый манией шизофреник?
– Конечно, догадываюсь, – сказал я. – Дешевый номер, хотя и не лишенный остроумия.
– А вы подумайте, для чего это сделано… а пока до вечера, – сказал генерал.
Я задумался. Из раздумья меня вывело появление майора Ромашова.
– Кто заболел, товарищ полковник? – встревоженно спросил он.
– Не беспокойтесь, я здоров, – засмеялся я, – и вовсе не думаю быть вашим пациентом. Вы нужны, доктор, для того, чтобы выяснить, с кем мы имеем дело, с больным или с симулянтом.
– О-о! Симулировать сумасшествие при современном развитии психиатрии почти невозможно. Вы разрешите мне по мере надобности вступать в беседу с интересующим вас человеком?
– Пожалуйста, – ответил я.
Стенные часы медленно и звонко пробили восемь. У ворот остановился автомобиль, и, как всегда точный, в комнату вошел генерал.
– Введите задержанного, – приказал я дежурному.
Спустя несколько минут солдаты ввели в комнату моего утреннего гостя.
Увидев меня, он низко поклонился и, отвесив учтиво поклон доктору и генералу, обратился ко мне:
– Пане полковник, нету мне покою… опять черти… одолели… так и лезут, и лезут… щиплют… смеются… прикажите им уйти.
Мы молча смотрели на него.
– …Вам легко… они вас послушают, а мне житья от них нет…
Человек медленно опустился на колени и стал бить поклоны, бормоча:
– Вы же можете… мне пани доктор сказала… это в вашей власти… Пани докторша пробовали сами, но они ее не слушают, они только вас боятся… – И он пополз, пытаясь поцеловать мои руки.