Лера фыркнула, чем заслужила короткий взгляд матери.
– Ты что-нибудь слышала о естественности? – спросила Лера.
Её мать положила журнал на столик и царственно раскинулась в кресле. Лера мысленно закатила глаза: «Просто образец естественности и элегантности!» – это уже был не сарказм, а правда.
– Снимаю вопрос.
Лера бросила сумку в свободное кресло:
– Думаешь, я написала тебе в надежде получить контакты хорошего мастера?
– А с каких это пор, по твоему мнению, функция «думать» появилась в моей комплектации? – её мать подняла брови.
– Не передёргивай, – Лера поморщилась.
– Каков вопрос, таков и ответ.
Продолжать спор не имело смысла. Лера знала, что соблюдение симметричности в ответах – не о её матери, но убедить последнюю в этом никому не удалось больше чем за век.
Лера хотела поинтересоваться у родительницы, отчего та не спит по ночам, но поняла, что не стоит. Был велик шанс получить очередную колкую отповедь или ложь.
Лера упала в кресло и вытянула ноги – Ник мог бы ей гордиться, а администратор, уже упорхнувшая на ресепшн, упала бы в обморок. «Впрочем, зная мать, ценник в этом заведении такой, что персонал, глядя как клиенты ходят на руках или крутят колесо, будет только улыбаться», – подумала Лера и посмотрела на мать – ей была интересна её реакция. Как ни странно, родительница не транслировала ни возмущение, ни осуждение – только удивление. И Лере показалось, что оно носило положительную окраску.
– Так кто он? – спросила Лера.
– Кто именно тебя интересует, дорогая?
Лера закатила глаза.
– Меня интересует парикмахер. Он твой любовник?
Мать Леры фыркнула.
– Валерия, не каждый очаровательный человек мужского пола из моего окружения – мой любовник! Несколько лет назад я помогла Джанни открыть своё дело.
Лера от удивления щедростью поступка проглотила колкость: «Так он очаровательный?»
– Не смотри на меня так! – попросила её мать. – Выгодное вложение оказалось, между прочим. Джанни давно уже отдал долг, но теперь за мной закреплена привилегия: доступ к его талантливым рукам в любое удобное для меня время. И не подумай, будто я злоупотребляю! Сегодня, например, ты займёшь моё место.
– Мило, – пробормотала Лера, на что её мать кивнула.
– Если же вернуться к вопросу любовников…
Лера мысленно застонала, но даже не попыталась остановить мать. Она попросту не смогла бы это сделать! Не родился ещё на свет тот, кто сумел бы заткнуть рот её родительнице, если та желала высказаться.
– Так вот, я никогда не понимала однолюбов. Знаешь, я не о тех редких счастливчиках, которые живут душа в душу с момента первой встречи до часа кончины в один день. Я о ситуациях вроде моей и твоего отца.
– Ты считаешь меня достаточно взрослой для таких разговоров? – съязвила Лера, намекнув на десятки ссор и скандалов, свидетельницей которых становилась на протяжении многих лет.
Её мать задала встречный вопрос:
– Так ты считаешь своего отца святым?
Лера потянулась к столику и взяла бокал с водой – ей требовалась пауза для размышлений. Она никогда не задавала себе вопрос, который озвучила мать. Лера и о её романах-то не хотела ни думать, ни даже знать, но кто бы интересовался её желаниями!
– Резонно предположить, – сказала она, наконец, – что и он не чтил все клятвы брачного обета безукоризненно.
Мать благосклонно кивнула:
– Ты всегда отдавала предпочтение логике, а не эмоциям. Это в тебе от меня.
Лера чуть было не подавилась водой. Она и предположить не могла, что когда-нибудь её мать станет хвалить себя за трезвость ума и сравнивать их двоих по этому критерию.
– Так вот, твой отец на протяжении сорока лет содержит одну любовницу. Представь себе, но он очень гордится этим фактом и считает, что умело хранит тайну. Но знаешь, что самое смешное?
Лера не имела понятия, но внимательный взгляд матери намекал: вопрос не был риторическим и требовал от неё ответа.
– Его любовница тоже считает, будто ты ничего не знаешь, и гордится своим положением? – предположила Лера.
– Я же говорю, что мозгами ты пошла в меня!
Лера промолчала. Она уставилась на стопку журналов на столике. Ей было сложно посмотреть на мать, потому что внезапно накрыло ощущением, что в соседнем кресле сидела женщина, которую Лера никогда не знала.
Тишину нарушил глубокий мужской голос с чарующим акцентом:
– Дамы, простите за ожидание!