Начали мы с гостиной, где на дубовых полках стояли старинные кубки, украшенные резьбой и цветными камнями. Роскошная коллекция, из тех, которые собираются годами. Из некоторых, если верить будущему хозяину, пили викинги. Ну вот зачем он это говорит? Будто сам приглашает взять.
— Не, ну это не бери, — торопливо произнес он, когда Глеб потянул руку к одной из полок. — Это прям семейная ценность, это еще мой прапрапрадед…
После фразы «не бери» друг, конечно же, взял один из кубков — тот самый, к которому прикладывались викинги.
— Все, что нам захочется, — напомнил он, крутя вещицу в руке. — Разве тебе жалко, брат?
Прапраправнук аж воздухом подавился. Вот интересно, когда он предлагал брать из этого дома все, что нам захочется, он что думал, что мы как воспитанные люди не воспользуемся предложением? Мы не настолько воспитанные.
— Если что, — раздался за спиной писклявый голосок, — вы всегда можете подключить Синьорию, и мы поделим все максимально честно, — выдал писарь.
Ага, еще скажи бескорыстно. Если звать Синьорию, она и себе непременно кусочек потребует — а то и вовсе кусище. Стоит обратиться к ним, как половина имущества мигом рассосется в воздухе — всплывут какие-то старые долги, бумаги, обязательства. Синьория с легкостью может описать все имущество и как спорное заморозить до окончания процедуры, а такие процедуры могут длиться месяцами, а то и годами, а то и десятилетиями — смотря насколько ценным окажется имущество, которое Синьория взяла на сохранение.
— Не надо, — спешно отрезал наследник, — мы сами.
— Вот и отлично, — подытожил Глеб, и семейная реликвия скрылась в мешке.
Пижон с тоской проводил ее глазами.
— А кабинет где? — спросил я.
Немного подрастеряв недавний энтузиазм, будущий хозяин повел нас вглубь богатого особняка. Стены украшали картины в золоченных рамах, полки с коллекционной мелочевкой, старинные фарфоровые вазы, сверкающие рыцарские доспехи по углам — тут были прямо музейные экспонаты. Время от времени под тягостные вздохи наследника Глеб утаскивал то одно, то другое в мешок, словно назло выбирая то, от чего наш провожатый вздыхал громче всего. На время дом колдуна будто стал нашей личной копилкой, сокровищницей, из которой можно взять что угодно. Это как девчонок снимать в клубе, когда заранее уверен, что любая даст — только подойди. Интересно, по скольки таким домам ходил ты?
Кабинет почившего обнаружился прямо под крышей. В самом центре стоял массивный мраморный стол, похожий на внушительный монумент. Однако, несмотря на габариты, внутри не нашлось ничего стоящего — только одна трофейная коробочка, совсем крохотная по сравнению с отцовской, которая тут же исчезла в недрах нашего мешка. Если бывшие хозяева захотят выкупить хранящиеся там колечки, пусть теперь идут ко мне.
— Но… — начал было внучатый племянник.
— Будь благодарен тому, кто сделал тебя наследником, — напомнил я.
Мой новый брат издал тяжелый вздох, но промолчал, прекрасно понимая, что печатка на моем пальце стоит куда больше.
— Если вам угодно подключить Синьорию… — снова влез писарь.
— Спасибо, мы сами, — опять отрезал наследничек, однако уже не так уверенно, как в первый раз.
Под его напряженным взглядом, словно опасающимся, что мы унесем слишком много, я повернулся к пыльным книжным полкам и принялся за дело. Библиотеку Змееуста я обыскал особенно тщательно, точно зная, что ищу. В конце мануала, который когда-то давно отец составлял для меня из обрывков других книг, был список трудов, которые он хотел, но не сумел достать. Вот от них бы я не отказался.
Однако, несмотря на густо заставленные полки, тут стояла сплошь какая-то ерунда. Большинство книг с пространными изысканиями и мудреными терминами на деле напоминали фантазии тех, кто с Темнотой соприкоснулся лишь одним пальчиком. В общем, в этой библиотеке я не нашел ничего ценного. Хотя чего можно ожидать от человека, добровольно вытащившего из себя часть души? Он, по ходу, вообще ничего не ценил.