Все это попахивало сумасшествием, колдовством и обманом. Эффект усугублялся жаром множества свечей, ароматом трав и благовоний. Голова кружилась, думать становилось сложно — перспективы, с одной стороны, вдохновляли, с другой, совершенно пугали.
В общем, не могу пояснять какими путями, но мы согласились. Даже сейчас, спустя столько лет, нам стыдно в этом признаться. Но мы рискнули. И получили спустя каких-то месяца три-четыре письмо, что можем приехать за своей дочерью. А через несколько дней Нея узнала, что забеременела и сама. Отказываться казалось уже поздно — наша девочка, пусть и не настоящая ждала нас. Да и долг был частично уплачен. Я в те времена работал без сна и отдыха, чтобы скорее расплатиться с кукловодом и какое-то время просто быть рядом с любимой. Смотреть, как растет наша малышка и наслаждаться долгожданным счастьем.
Мы забрали ее. Она была чудесная, ровно такая, какой себе представляли. Розовощекая, улыбчивая и ничуть не капризная. Нашему счастью не было предела. Спустя несколько месяцев родилась и ты. Чтобы ни у кого не возникало вопросов, для всех вы стали двойняшками и появились на свет в один день.
Это было такое время… Казалось, что сердцу уже не вместить больше любви, но оно раскрылось еще сильнее. Только в отличие от Лины, ты оказалось сначала какой-то сморщенной, с узкими глазами и темными непослушными волосиками. Постоянно требовала к себе внимание, хныкала и часто не давала спать. Мы даже прозвали вас наш чертенок и наш ангелочек. Денег на кормилицу не хватало, твоей маме приходилось самой следить за вами, ходить, стирать. Было очень тяжело. На шестой месяц, когда она почти выбилась из сил, начала раздражаться и злиться на тебя я нашел Мартину, заменившую и няню, и домработницу и просто иногда мать вам обеим.
Шли годы. Вы росли. Такие разные и таки одинаковые. Эта поездка, эти странные события все больше казались нереальными. Ну как вот эта девчушка, с зеленым бантом в рыжим волосах и вечно смеющимися глазами может быть не настоящей. Просто никак! Первое время, мы еще читали письма о том, что девочку надо показывать мастеру, чтобы он ее «обновлял» и следил за развитием, но мы не хотели. Это ведь означало признать, что она никакая не наша. Потом вовсе переехали и случайно забыли выдать новый адрес. Лина была своя, она была живая и мы больше не верили в иное.
Пока…пока не начали происходить с ней странные события. Она иногда зависала и могла стоять неподвижно часами. Говорила о том, что не чувствует голода или может сутками не спать, при этом не осознавая своей усталости. Теряла из памяти какие-то вещи, забывала прошлое, просила пересказывать некоторые моменты по нескольку раз. Ей было страшно. Он все задавалась вопросом: «Что с ней не так?». А мы не находили в себе сил дать ответ.
В конце концов, мы решились разыскать его. И нашли. К нашему удивлению, недавно приехавшим в наш город господином оказался нужный нам лорд, лорд Дартмут. Теперь его звали Аарон, но в остальном — жесты, походка, манера одеваться — были его. Он ни на год не постарел, хотя прошло уже 19 лет. Не изменился. Единственное, нас он не помнил (или делал вид). К тому моменту, с Линой стало совсем плохо, и мы смогли уговорить его помочь.
Отправляя ее на тот бал, мы знали, что она не вернется обратно к утру. Он планировал вылечить ее за несколько недель. Но даже спустя пару месяцев сказал, что шансов почти нет. Говорил, что оказалось уже поздно — нашу девочку было уже не спасти, не оживить вновь. Как будто она была не живая… Мстительный гад! Да ему просто стало лень. Или неинтересно. Или еще черт знает что. Он, очевидно, врал. С ней же было почти все в прекрасно, требовалось лишь пара процедур — и она снова оказалась бы с нами. Поэтому да, Ленси, это лорд Аарон Дартмут убил твою сестру. Он дал нам надежду, когда-то много лет назад, а потом жестоко отнял ее. Теперь я лучше понимаю и его уговоры, и его заигрывания. Это был очередной безумный эксперимент. Только в качестве подопытных была не кукла, а мы сами. Он — мучитель человеческих душ, психопат, сам дьявол в обличие человека. Ему нельзя верить. С ним опасно пересекаться. От него можно только бежать.
Теперь ты осознаешь, КТО ОН и как опасен. ЧТО мы подумали, когда узнали, что это все — и тут отец с силой стукнул раскрытой ладонью по столу, где лежала несчастная газета — что все это не ложь, не выдумка продаж ради. Что ты как славный мотылек попала в паутину его сетей и все больше погрязаешь в них.
Я слушала это и не могла поверить. Все это было слишком. Слишком много. Слишком сильно. Слишком неправдоподобно. У меня была сестра, но выходит ее не было. У меня были обыкновенные родители, а оказались помутившиеся рассудком люди. У меня случилась первая любовь, но ее топчут, разбивают, душат и терзают, разрывая в клочья. Единственная, кто остается неизменной по сей день — это, получается, я сама. И сейчас это осознание было единственным столпом в бушующем море рушащегося мира, где я не видела опор, твердых поверхностей и констант, мира, который методично поглощала тьма.
Глава 13 — Постучав в дверь, не стоит удивляться ее открытию
Открывшаяся мне правда: «доверять стоит в первую очередь только себе» позволила взять эмоциональную паузу после непростого разговора с родителями. В конце их «пламенной речи» я смогла только кивнуть и молча удалиться, предоставив им право самостоятельно толковать мое поведение. У меня не было желания спорить, протестовать или даже соглашаться для вида. В один миг я осознала себя отдельной от них и не стремилась сокращать возникшую пропасть.
Второй вопрос, который меня теперь волновал: «Хочу ли я услышать «правду» Аарона?» и на него тоже пока не находилось однозначного ответа. С одной стороны, мы расстались после такой странной, но волнующей и, что скрывать, приятной прогулки каких-то пару дней назад. С другой, с тех пор между нами пролегла такая же пропасть, но над ней, по крайней мере, еще виднелся хлипкий мост. Осталось лишь найти желанием им воспользоваться.
И последний, но не по важности вопрос (и я очень удивилась, что никогда не задавала его себе раньше): «А что я планирую делать со своей жизнью?». Да, вот так просто и так сложно. Я бы даже сказала глобально. Что и как я хочу прожить? Удивительно, почему раньше все казалось очевидным настолько, что не требовало уточнений и как сейчас оно же отзывается в голове звенящей пустотой и огромной паникой.
Он написал мне на третий день. Сообщил, что берег мои чувства, что не стоит мне сожалеть о моем поступке и что гул голосов в городе почти улегся. Еще двое суток я гипнотизировала конверт, наконец, решившись увидеть ответы своими глазами.
Если он и удивился моему предложению встретиться у него, то не подал виду. Мне же было давно наплевать не только на общественное мнение, но и на понятия о чести и достойном поведении молодой леди. Достаточно стало своего знания, что я не делала ничего предосудительного с моей точки зрения.
Да и письмо мое назвать предложением тоже можно было с натяжкой, ведь это был листочек с одной строкой внутри: «Готова узнать все. Покажи. Сегодня». Видно, дурной тон заразительный.
И вот я снова стою у злополучной двери особняка герцога Аарона Дартмута. С моего первого визита прошло чуть больше трех месяцев, а по ощущениям, как будто лет. Если первый раз в его дом с колотящимся сердцем стучала напуганная и отчаявшаяся до безумия, но еще восторженная девочка, то сейчас перед дверью ожидала разочарованная, больше безразличная еще не женщина, но уже девушка на пути к ней.
Встретили меня со всеми почестями королевы. Мужчина, открывший дверь был также великолепен внешне и совершенно загадочен внутри. Отличались от первого впечатления только его глаза — в них как будто застыло радостное, несколько детское, ожидание, и то ли облегчение, то ли предвкушение сладкого.
Дом внутри был привычно безлюден, затемнен и идеально прибран. Нас ждал изысканный стол, накрытый на двоих, очень много свечей и отдаленные звуки музыки.
— Вы сегодня особенно великолепно выглядите, леди Чатэм.
«Вот я уже и леди Чатэм, а не Ленси» — мелькнула непрошенная мысль. Тем забавнее было, что сегодня я нарочно не придавала своему виду особенного значения, а даже наоборот, пыталась несколько заглушить его.