Этот заход был из традиционных, и Нюрка поняла, что сейчас в дело пойдут слезы. Она хотела было прошмыгнуть мимо Фефы в кухню, но тут в коридор вышел тятенька. Одетый.
– Нюра, где ты пропадала? – строго спросил он.
Голос его, однако, дрожал. Нюрке немедля стало совестно, и она принялась вдохновенно врать:
– Тятенька, простите меня. И ты, Фефа, прости. Я у Краюхиных на Васильевском засиделась. На следующей неделе в гимназии испытания по математике. Сам знаешь, Зина в ней сильна. Вот и предложила меня подготовить получше. Мы и не заметили, как время разводить мосты пришло. Как я ни сокрушалась, а делать-то нечего! Уж вы простите меня, бестолковую!
Нюрка прижала к груди обе руки и сложила губы скобочкой. На глазах выступили покаянные слезы. Фефе сразу стало жалко дитятко.
– А поесть Краюхины тебе дали?
– Супу полную тарелку налили и чай с пряниками!
– А спала не на полу? На полу простудиться – раз плюнуть!
– Нет, мы с Зиной легли. У нее в комнате тепло.
Тятенька Афанасий Силыч их диалог выслушал молча и – Нюрка и секунды не сомневалась – не поверил ни единому слову.
Наконец он прервал слезливые сетования Фефы и велел ставить самовар.
– Я не хочу есть, тятенька.
– Ну, ты в гостях наелась, а нам кусок в горло не лез. Так что пойдемте чай пить, – заявил он и первый пошел в кухню.
Фефа тут же засуетилась, бросилась собирать на стол. Нюрка, как ни хотелось ей забраться под одеяло и хорошенько обдумать все увиденное и услышанное, поплелась следом.
Чай с сухарями и кислым яблочным повидлом, что Фефе каждый год привозили из деревни, пили молча.
Афанасий Силыч злился на дочь и все репетировал про себя, что и как скажет ей, когда останутся вдвоем. Нюрка, кажется, чуяла, что гроза еще не миновала, и поглядывала на отца с опаской. А Фефа, отошедшая наконец от страха, просто получала удовольствие и, прихлебывая душистый – тридцать копеек осьмушка – чай, гадала, пришлют ли нынче осенью из деревни сушёных грибов.
После чаепития Нюрка наконец прошмыгнула в свою комнатенку, но перевести дух не удалось.
– Ну, выкладывай начистоту, где была, – с угрозой в голосе сказал тятенька, входя к ней и закрывая за собой дверь.
Нюрка посмотрела на отца и решила во всем признаться:
– Следила. За теми. Из ГОПа.
– Рехнулась? – ахнул Афанасий Силыч и, обессилев, сел на табуретку возле двери. – Да ежели бы они дознались…
– Ну не дознались же. Я в собачьей будке сидела. Той, что у сторожки стоит.
Тятенька схватился рукой за сердце.
– Да не волнуйтесь так! – заторопилась Нюрка. – Пес-то у них еще третьего дня с цепи сорвался и сбежал. Я в рогожу закуталась, что у сторожа в сарае нашла, спряталась и все как есть видела: кто входит, кто выходит.
Тятенька вытер пот с побледневшего лица. Нюрка пододвинула стул и села напротив, чтобы разговор не услышала вездесущая Фефа.
– Вы послушайте, чего я вызнала. Тот, кого они Биндюжником кличут, у них за главного. Он ворованное со всех собирает и в морской порт отвозит. Там у них кто-то свой есть. Про него не знаю, только сдается мне, что завтра ночью все решится. Встреча у них недалеко от таможни. Доложите немедленно начальству. Пусть пошлют в порт кого надо и засаду устроят.
– Ишь ты, быстрая какая! – шепотом рассердился тятенька. – Да как я начальству объясню, откуда все узнал?
– Скажете, что следили за ними. Так ведь и есть.
– Ох, Нюра, задала ты мне работу! А ну как начальство не поверит и прикажет доказательства привесть?
– Поверят. Перескажете их разговор. Я запишу на бумаге, чтоб вы не перепутали. Там имена и то, о чем договаривались.
– И как ты умудрилась все расслышать, не понимаю? – засомневался Афанасий Силыч. – Они что же, у самой будки стояли?
– Да нет же! Я… – начала Нюрка и осеклась.
Тятенька взглянул пристально.
– Так ты не все мне рассказала? Утаила?
– Ну, если только самую малость. Я прямо к ним пробралась.
– Куда это к ним?
– В «Городское общество призора» на Лиговском. Хотела поподробнее все разузнать. В комнате человек пять было, а потом еще девятеро подошли. Большая у них шайка.
– Так как же они тебя не заметили?
Заметили. Еще как заметили. Неосторожность сгубила. Пока она пряталась под рогожей в углу среди всякого барахла и поломанной мебели, все было хорошо. Одна беда: слыхать плохо. Вот и решила поближе к двери подлезть. Несколько минут с успехом подслушивала и подглядывала. Но тут в коридорчике появился один из шайки и чуть было ее не сцапал. Хорошо, что не растерялась и заехала нападавшему изо всех сил ботинком между ног. Пока тот визжал, успела выскочить и дала деру. Как же она бежала! А они всей гурьбой за ней! Если бы не тот со странными глазами, не унести ей ноги.