И ван Гельдер и Герта, естественно, отругали Труди – с резкостью и суровостью, которые обычно маскируют глубокое облегчение. После этого ее выпроводили из комнаты, вероятно, в кровать. Ван Гельдер наполнил два стакана с поспешностью человека, чувствующего неодолимую потребность выпить, и предложил мне сесть. Я отказался.
– Меня ждет такси. Где в эту пору можно найти полковника де Графа? Хотелось бы получить у него машину, лучше всего – быстроходную.
Ван Гельдер улыбнулся:
– Все вопросы к вам оставляю при себе. Полковника вы найдете в его бюро. Он сегодня трудится допоздна. – Он поднял свой стакан. – Тысячу раз спасибо. Я очень, очень беспокоился. – Вы подняли полицию на ее розыски?
– Неофициально – он снова улыбнулся, но криво. – Вы знаете, почему. У меня есть несколько доверенных друзей. Но Амстердам – девятисоттысячный город.
– Вы не представляете, почему она очутилась так далеко от дома?
– Тут-то, по крайней мере, нет никакой тайны. Герта часто водит ее туда… то есть в эту церковь… Все в Амстердаме, кто родом с Хейлера, ходят туда. Это протестантская церковь, на Хейлере есть такая же. Ну, может, не столько церковь, а скорее торговое помещение, в котором по воскресеньям идет служба. Герта возит ее и туда. Они часто ездят на остров вдвоем. Эти церкви и еще парк Вондел – единственные прогулки моей девочки.
В комнате появилась Герта, и ван Гельдер вопросительно взглянул на нее. С миной, которая могла сойти за удовлетворение на ее оцепенелом лице, Герта покачала головой и выкатилась обратно.
– Ну, слава богу, – ван Гельдер допил виски. – Никаких уколов.
– На этот раз нет. – Я тоже опустошил стакан, попрощался и вышел.
На Марниксстраат я расплатился с таксистом. Ван Гельдер предупредил де Графа о моем приезде, так что полковник ждал меня. Если он и был только что занят, ничто на это не указывало. Как обычно, он едва помещался в кресле, где сидел, стол перед ним был пуст, подбородок его удобно покоился на сплетенных пальцах. Услышав, что открылась дверь, он оторвал взор от неторопливого исследования бесконечности.
– Надо полагать, у вас началась полоса успехов? – приветствовал он меня.
– Совершенно ошибочное предположение.
– Как? Никакого намека на широкую дорогу, ведущую к последней развязке?
– Одни слепые тупики.
– Я слышал от инспектора, что речь идет о машине.
– Очень был бы вам признателен.
– А нельзя ли полюбопытствовать, для чего она вам понадобилась?
– Для въезда в тупики. Но, в сущности, хочу вас попросить не об этом.
– Я так и думал.
– Хотелось бы получить ордер на обыск.
– Зачем?
– Чтобы произвести обыск, – терпеливо объяснил я. – Разумеется, в присутствии вашего человека или ваших людей, чтобы все было честь по чести.
– У кого? Где?
– У Моргенштерна и Муггенталера. Магазин сувениров. Неподалеку от доков… не знаю адреса.
– Слышал о них, – кивнул де Граф. – Но не знаю ничего, что ставило бы их под подозрение. А вы?
– Тоже нет.
– Так почему же они вас так заинтересовали?
– Не имею понятия. Как раз и хочу узнать, почему они меня так интересуют. Нынче вечером я был у них, – сказал я и звякнул связкой отмычек.
– Вероятно, вам известно, что использование таких орудий незаконно, – изрек де Граф сурово. Я спрятал отмычки в карман.
– Каких орудий?
– Минутная галлюцинация, – любезно откликнулся де Граф.
– Любопытно, зачем у них замок с часовым механизмом в стальных дверях, ведущих в контору. И огромные запасы Библии. – Я не упомянул ни о запахе гашиша, ни о человеке, прятавшемся за куклами. – Но больше всего меня интересуют списки их поставщиков.
– Ордер можно устроить. Был бы предлог, – подытожил де Граф. – Я сам составлю вам компанию. Не сомневаюсь, что завтра утром вы удовлетворите свое любопытство во всех потребностях. А теперь о машине. У ван Гельдера отличное предложение. Через пару минут здесь будет полицейская машина с форсированным мотором, снабженная всем, от рации до наручников, но с виду – такси. Вы понимаете, что вождение такси связано с некоторыми проблемами?
– Постараюсь не зарабатывать слишком много на стороне. Еще что-нибудь для меня есть?
– Тоже через пару минут. Ваша машина доставит заодно некую информацию и в бюро регистрации.
Действительно, очень скоро на столе де Графа появилась папка. Он перелистал какие-то бумаги.
– Астрид Лимэй. Имя подлинное, что, возможно, всего удивительнее. Отец голландец, мать гречанка. Он был вице-консулом в Афинах, умер несколько лет назад. Место жительства матери не известно. Двадцать четыре года. Ничего отрицательного о ней не известно, да и положительного немного. Надо сказать, ее положение не совсем ясно. Работает в ночном ресторане «Новый Бали» живет в квартирке поблизости. Единственный известный нам родственник-брат Георг. Двадцать лет. А! Это должно вас заинтересовать. Георг провел шесть месяцев в качестве гостя Ее Королевского Величества.
– Наркотики?
– Нападение и попытка грабежа. Похоже, совсем дилетантская работа. Допустил одну ошибку – напал на детектива в штатском. Подозревается в наркомании – весьма правдоподобно, что пытался добыть на это деньги. Больше ничего у нас нет, – он взял другую бумагу. – Номер, который вы мне дали МОО 144, – это радиопозывные бельгийского каботажного парохода «Марианна» он должен завтра прийти из Бордо. У меня достаточно толковый персонал, не правда ли?
– Да. Когда приходит пароход?
– В полдень. Обыщем?
– Ничего не найдем. Большая просьба: не приближайтесь нему. А о двух других номерах есть какие-нибудь данные?
– Ничего – ни о 910020, ни о 2797, – он помолчал в задумчивости. – А это не может быть два раза 797? Вот так: 797797.
– Вы же сами приказали нам идти за Астрид Лимэй. Мы не могли ждать.
– А вам не приходило в голову, что некоторые могли остаться на исповедь? Или что вы не в ладах с арифметикой?
Белинда гневно стиснула губы, но Мэгги положила ладонь ей руку.
– Это не повод для шуток, господин майор. – И это говорила Мэгги! – Мы можем допустить ошибку, но это не повод для шуток.
Когда Мэгги говорила таким образом, я всегда прислушивался.
– Извини, Мэгги. И ты, Белинда. Когда такие трусы, как я, впадают в панику, они отыгрываются на людях, которые не могут ответить им тем же.
Обе немедленно одарили меня той сладкой, сочувственной улыбкой, которая в обычных обстоятельствах довела бы меня до бешенства, но в эту минуту показалась мне странно трогательной. Вероятно, этот проклятый грим что-то сделал с моей нервной системой.
– Одному богу известно, что я совершаю больше ошибок, чем вы обе, – сказал я. Это было действительно так, и как раз в этот миг я совершал одну из самых больших – потому что мне следовало внимательно слушать их, а не болтать самому.
– Что теперь? – спросила Белинда.
– Да, что теперь делать? – добавила Мэгги. Очевидно, мне было даровано прощение.
– Покрутитесь по ночным ресторанам в округе. Бог свидетель, недостатка в них нет. Присмотритесь, не похож ли кто-нибудь из выступающих танцовщиц, из персонала, может, даже из публики на кого-нибудь из виденных вами сегодня монашек.
Белинда поглядела на меня с недоверием:
– Монахини в ночном ресторане?
– А почему бы и нет? Епископы ведь ходят в…
– Это не одно и то же…
– Развлечение есть развлечение… – Сентенция не блистала остроумием. – Особенно обратите внимание на тех, у кого платья с длинным рукавом или перчатки по локти.
– Почему? – спросила Белйнда.
– Поработай головой. Где бы вы таких ни обнаружили, постарайтесь дознаться, где живут. И будьте у себя в отеле к часу. Я к вам приду.
– А вы что будете делать? – спросила Мэгги.
Я медленно оглядел зал.
– Тут есть еще несколько вещей, достойных изучения.
– Могу себе представить, – бросила Белинда. Мэгги уже открыла рот, чтобы что-то сказать, однако это неизбежное для Белинды поучение пришлось отложить – из-за полных неудержимого восхищения «ахов» и «охов», раздавшихся внезапно в ресторане. Зрители едва не сорвались с мест. Измученная артистка разрешила свою дилемму простым, однако изобретательным, а также высокоэффективным способом: перевернула жестяную ванну и, пользуясь ею, словно черепаха панцирем, чтобы заслонить свой девический румянец, преодолела небольшое расстояние, отделяющее ее от спасительного полотенца. Завернувшись в него, она выпрямилась, как Афродита, выходящая из пены морской, и поклонилась зрителям с поистине королевской грацией.