Со сцены пришлось уходить со стояком, плотно обтянутым джинсовой тканью, приносящим дикий дискомфорт. Мел, естественно, не мог не подметить, как Джун морщится и поправляет штаны, невозмутимо отвечая на усмехающийся взгляд согруппника. Собственно, гитаристу было плевать, что о нём могут подумать. Словно у многих других никогда не было возбуждения во время выступления. Парни ушли, и только один Джун остался в клубе, чтобы немного передохнуть и привести себя в порядок. Пришлось мастурбировать, но весомого облегчения это не принесло, более того, Квон понял, что от выпитого алкоголя и духоты у него кружится голова. Он прилёг на диван и закрыл глаза, размышляя о смысле бытия, когда дверь в гримёрку тихо приоткрылась, и в помещение, благоухая мужским одеколоном, вплыл Алекс. Джун не успел возмутиться, как Франц оказался сидящим на его бёдрах, теребя бляшку ремня.
— Привет, Джунни, — губы Александра расплылись в улыбке.
Джун усмехнулся и, откинув в сторону веер, сцепил руки за головой, глядя на бывшего снизу вверх.
— Как ты сюда попал? — вопрос был вполне логичен, но неожиданного гостя он рассмешил.
— Дорогой, о чём ты? Я тоже музыкант, поэтому получить допуск к вашей гримёрке для меня не составило труда. Тем более, тот приятный мужчина, с которым я танцевал, друг владельца клуба, — в хитрых глазах Алекса сверкнули смешинки.
— Гейская ты подстилка, Франц, — ухмылка расцвела на губах Квон Джуна. — И сколько раз он тебя трахнул?
Алекс сделал вид, что задумался, а потом, довольно хохотнув, покрутил в воздухе тремя оттопыренными пальцами, добавив:
— И это, не считая минета, — другая рука шатена так и норовила забраться в штаны Джуна, но Франц не спешил, переживая, что его оттолкнут.
— Ты всегда был охоч до секса, — Джун пожал плечами.
— Так же, как и ты, — оскалился Алекс, вдруг вздохнув: — Но… В последнее время я слышу, что ты стал женатым человеком. Якобы, завел себе любовничка и не смотришь налево.
Квон усмехнулся. Действительно, слухов было полно.
— Да? А как тогда объяснить мой стояк? — Хён Джун толкнул бедра вверх, и Александр, сидящий на них, невольно застонал, прикусив губу. — У меня на тебя стоит, Алекс. Как думаешь, слухи оправданы?
Франц довольно завозился, облизал губы, которыми так хотелось обхватить член Квона и вспомнить, каким сладким на вкус может быть любовник. Александр в своё время был влюблен в Джуна. Собственно, кто не любил необузданного, притягательного гитариста «W&W»? Только идиот мог сказать, что Джун непривлекателен. В нем манило всё, начиная с манеры говорить, заканчивая внешностью и азартным взглядом тёмных глаз. Вот и Франц попался на прекрасное создание по имени Хён Джун. Жаль, что они расстались. Тем не менее, Александр не терял надежды вновь заполучить в свои сети красавца музыканта.
— Но всё-таки, — не отставал Алекс, поглаживая Джуна по животу, намеренно не касаясь его паха, — что в этом мальчике хорошего? Он младше меня на целых пять лет. Думаю, у меня опыта побольше в постельных игрищах. Он классно делает минет, а может… трахает тебя? Я ведь в курсе, что тебе порой не хватает чужих пальцев в заднице, но ты никого не подпускаешь к себе. Неужели тот мальчишка…? — темная бровь Алекса в недоумении взметнулась вверх.
Джун хохотнул. Алкоголь и адреналин от выступления играли в Джуне сверх меры. Парень был заведен не на шутку. И мысли крутились исключительно вокруг желания нагнуть Алекса и вытрахать его так, чтобы он сидеть не смог завтра.
По правде сказать, Квона чуток раздражало, что говорили у него за спиной. Внешне, конечно, гитарист этого никогда не показывал, но на самом деле… Он понимал, что отношения с Лори зашли слишком далеко, судя по тому, как пристрастился к завтракам, обедам и ужинам; стало обычным иногда просыпаться по утрам и чувствовать в своих объятиях Малькольма. Квон Хён Джун привык к покладистому, не задающему неудобные вопросы любовнику, но бесился, что незаметно меняется сам. Лори вызывал непонятные щемящие чувства в груди, стоило прийти домой и услышать сказанное ласковым голосом: «Добро пожаловать!».
В семье Хён Джуна мать или отец никогда так не приветствовали друг друга, а ведь это вполне традиционно для корейцев. Что уж говорить о нежных поцелуях и чутких вопросах, как прошёл день. Квон слишком сильно ощущал изменения в себе, когда находился рядом с Лоуренсом, и это раздражало, потому что никак не вязалось с образом ловеласа и балагура.
Неизвестно, чем руководствовался Джун, когда не скинул с себя наглого Алекса. Может быть, роль сыграл алкоголь, может быть, трехдневное отсутствие секса из-за занятости… Джун сам не понимал, но жутко хотел отыметь Франца.
Ладони Квона скользнули по ногам Алекса, обтянутым узкими джинсами. Ловкие пальцы остановились на талии бывшего любовника, чуть-чуть проскальзывая под футболку, дразня и возбуждая.
— Ты хочешь поговорить о том, как парнишка хорош в постели? Хочешь, чтобы я вас сравнивал? — в глазах Джуна сверкнули озорные огоньки. — Он не трахает меня. Но если бы я предложил, то он бы согласился.
— А ты бы предложил? — Франц склонился, выдыхая вопрос в самые губы Джуна.
И Квон не выдержал. Он впился жадным, сминающим всё на своем пути, поцелуем в рот Александра. Бывший любовник задрожал, как в лихорадке, и прижался к Джуну, со всей бурлившей страстью отвечая на игривые движения его языка. Квон подчинял, заставляя шире открывать рот, чтобы было больше места для манёвра. Кусая губы Франца, Джун сжимал в ладонях упругую задницу, невольно толкаясь бедрами вверх. А Алекс сходил с ума от воспоминаний, нахлынувших на него. Член давно уже распирал ширинку, требуя к себе внимания, но шатен упрямо игнорировал его, намереваясь отдать Джуну все бразды правления.
Хватило десяти минут для того, чтобы Алекс, дрожа всем телом, отлип от Джуна и, откинувшись назад, в голос застонал, ёрзая на бедрах любовника.
— Чувствительный, как и всегда, — заметил Квон, облизывая припухшие губы. — Поедем ко мне? — склонив Франца к себе, Джун шепнул: — Я хочу тебе засадить очень глубоко, Алекс.
Джун не думал о Лоуренсе. Нет, конечно, на периферии сознания мелькал огонёк предупреждения о том, что Квон что-то забыл, но парень попросту отмахнулся.
Чуть придя в себя, двое любовников вызвали такси. В машине, по пути домой к Квону, они не отлипали друг от друга, едва не трахаясь на заднем сидении, чем несказанно возмущали водителя. Мужчина постоянно нервно дёргался, когда видел, как молодой шатен подставляет шею под поцелуи второго, не менее горячего парня. Джун же получал истинное удовольствие, ставя многочисленные засосы, кусая белоснежную кожу Алекса. С Лоуренсом, из-за его работы, Хён Джун не мог себе позволить дать волю чувствам.
В квартире Квон быстро вытряхнул Александра из его одежды, попутно волоча тело шатена в спальню. Сев на край кровати, Квон приспустил штаны с нижним бельем и, широко расставив ноги, приглашающе взглянул на Алекса, который давно уже с готовностью сидел на полу, желая как можно скорей ощутить отвердевшую плоть любовника у себя во рту.
— Пососи его, шлюшка. Я хочу в твой горячий ротик, — Джун прикусил губу, когда Алекс приступил к выполнению приказа.
Франц обожал такого горячего, пошлого и невыносимо прекрасного Хён Джуна, который отдавался зову плоти, а не сердца и мозгов. В такие моменты Квон был особенно очарователен: глаза горели, на щеках играл едва заметный румянец, волосы взъерошены, а на висках выступали заметные капельки пота.
Откинувшись назад, Квон охнул, когда губы любовника плотным кольцом сомкнулись на головке члена, скользя вдоль ствола. Заигрывая языком с уздечкой, Алекс брал так глубоко, как только мог, носом почти касаясь лобка Джуна. Пальцы Франца сильно обхватили бёдра Квона, не давая тому толкаться вверх, но Хён Джун не был против, лишь гортанно стонал, не сдерживая эмоций.