Я нахмурилась, растеряно смотря на нее. Никак не получалось сосредоточиться. Мысли разбегались испуганными тараканами, и я чувствовала себя все более отчаянно напуганной. Мне ведь некуда идти. Совсем. Я часто заморгала. Марта, видимо, решила, что я разревусь, и прикусила губу, пытаясь справиться с собственными эмоциями. Как она могла быть такой грубой внешне, и иметь настолько добрую душу?
Она только открыла рот, чтобы что-то сказать, как из динамика на панели около двери послышался спокойный голос Велимира:
— Марта, тебя ждут в рубке. Заходите, Табат.
Я неловко пожала плечами и толкнула люк-дверь.
Велимир сидел за уже знакомым мне столом. Руки его спокойно лежали на гладкой поверхности. Да и сам капитан выглядел хоть и сдержанно, но вполне дружелюбно.
— Садитесь.
Я кулем повалилась в кресло напротив него и замерла. Дрожь, которая колотила меня изнутри, сменилась тугим и неповоротливым комом в желудке. Леденящим, мешающим думать, двигаться и разговаривать. Я вытаращилась на капитана самым неприличным образом, но не могла выдавить из себя даже приветствия.
— Мне очень жаль, Табат. Действительно, жаль, — произнес капитан.
Я сглотнула. В горле стало сухо и противно:
— Вы не виноваты, — тихо промямлила в ответ.
— Виноват, — неожиданно резко и громко возразил он, сцепив пальцы в замок и почти сразу снова расцепив их. Посмотрел на меня. В его открытом взгляде я вообще почему-то ничего не смогла прочитать. Капитан не улыбался, но когда заговорил, голос его снова зазвучал мягко:
— Вы поверили мне. Обещанию дать вам достойную работу, безопасность и дом. Я виноват. Я оказался менее дальновидным, чем думал. Скажите, Табат, почему вы сразу не пришли ко мне или Бусу? Как только Явор начал угрожать вам? Почему вы молчали?
— Я не смогла, — честно сказала я, чувствуя, как немного спадает напряжение. Значит, прямо сейчас он меня не выгонит. Иначе не было бы этих слов. — Возможно, мне хотелось верить, что ему надоест и мое молчание переупрямит его ненависть. Но ее нельзя так легко убрать, да? Я переоценила свою выдержку. А потом, мне плохо знакомы границы тех возможностей, что появляются у кукол с возрастом. Его рука и голова, мне жаль.
Врала. Ни капельки.
— Жаль? — Велимор посмотрел на меня с удивлением, которое почти сразу же утонуло в его обычной вежливой невозмутимости, — Такие вещи просто недопустимы. Табат, я постараюсь сделать так, чтобы у вас больше никогда не возникло повода защищаться на борту «Астры». Но если вы не начнете доверять мне, мы не сработаемся. И вам также придется покинуть нас. Мы могли избежать такого развития ситуации, понимаете?
Я сжалась:
— Понимаю, — прошептала едва слышно, не смея поднять глаз.
И вдруг почувствовала, как его пальцы дотрагиваются до моей руки:
— Табат, — мне пришлось сделать усилие, чтобы вновь встретится с ним взглядом:
— Вы хороший работник. Марта в восторге. Марат считает вас воробушком, доктор говорит о глубокой эмоциональности и непростом прошлом. Некоторые члены команды пока относятся к вам настороженно, но, не потому что вы кукла, а потому, что вы новый человек на борту. Дайте нам возможность узнать вас лучше и присмотритесь к ним сами. Впереди нелегкий рейс. Нам нужно стать командой. Снова. Постарайтесь впредь не попадать в неприятности. Советую вам не сходить с палубы «Астры» пока мы будем находиться на станции. Я могу дать вам увольнительную, но предпочел бы, чтобы у Явора не было возможности как-то еще портить вам нервы вне корабля. Вам все ясно? Идите. Вы больше не под арестом.
Я поднялась:
— Спасибо, капитан.
Он коротко кивнул. Мы оба понимали, что один шанс уже профукан. Этот последний. Утешало только одно, Явор не будет мозолить мне глаза всю дорогу до системы Розы. Закрыв дверь в каюту капитана, я немного постояла в коридоре, размышляя над словами Велимира о своем положении, о том, кто покинет корабль и почему. Противная мелкая дрожь, сотрясающая меня, тоже прошла, хотя и оставила измученной, с сопутствующей слабостью в ногах и руках.
Вдруг, мне стало нехорошо. Я привалилась к стене, ощущая вибрацию и волнообразные спазмы, пробегающие по ее покрытию время от времени. Это было на удивление приятно. Поглаживающие волны доставляли удовольствие, даря коже нежность механической ласки, едва ощутимую мною, правда. Да, и на самом деле, стены просто стремились оттолкнуть тело, применяя режим автоматического стимулирования. Когда до меня дошло, кто инородный объект, я почувствовала раздражение, усталость и одновременное облегчение. Словно наконец-то пришла в себя, справилась со страхом, одним из внутренних демонов, а потом сдулась в один миг, как детский воздушный шарик, оставив браваду за углом. Стенка вспыхивала разноцветными искрами, всячески сигнализируя о возникшей проблеме. Я выпрямилась, оттолкнувшись от ее поверхности. Есть в этой биожизни что-то страшно раздражающее, словно у нее мог бы быть вздорный характер и повышенная чистоплотность. Да, люди умели развлекаться, создавая таких, как мы…