Выбрать главу

— Как это понимать? — во взгляде Гая, который был направлен на Бат, сквозили нервозность и страх. Он поглядывал на меня не просто с опаской, а с сильным подозрением.

— Не-не, — Бат помотала головой, — она ничего не знает. У нее стерта память. Но те мороки, которых я знала, вот у них с памятью как раз все было в полном порядке. Вы знаете, что куклы живут очень долго?

И тут рот открыла я:

— Не все.

Они повернулись ко мне с такими выражениями на лицах, словно я стала камнем, который внезапно заговорил. Даже Марта очнулась от ступора и удивленно взглянула на меня.

Бат утвердительно закивала:

— Точно, не все. Кто сказал тебе об этом?

— Один друг, — промямлила я, жалея, что вообще открыла рот.

— Он говорил про кукол, при восстановлении личности которых происходили сбои? Неисправные или переделанные на коленке восстановители, слишком долго лежавшие тела? Да. Это там, у вас, где секрет работы исправных машин и их подлинные конструкции утеряны. А у нас, — Бат тяжело вздохнула и замерла, уставившись в пустоту.

Люди молчали, боясь нарушить ее сосредоточенность, а я, потому что напротив, слишком много сказала. Бус хмуро смотрел на руки, Гай теребил штанину, Марта снова замерла в отупении.

Бат повела плечом:

— Об этом поговорим позже, — произнесла она, — куклы или мороки, они не такие, как мы привыкли считать. И не такие, как думаете вы. Впрочем, я и не думаю, что сейчас вам это действительно нужно знать. Будьте уверены, корабль не улетит. Предатель не даст. Так уж вышло. Придется поучаствовать в нашей истории. Скверно?

Она пожала плечами, словно отметала возражения. Возможно, ей действительно плевать. У них на планете между людьми и мороками шла какая-то сложная игра, а мы были пешками. Я начала понимать, что характер Бат куда жестче, чем я думала. В ее рассказе лишь раз мелькнули эмоции, все остальное время она просто изучала наши реакции.

Бат криво улыбнулась:

— Я понимаю, как тяжело оказаться в эпицентре заварушки и ничего не понимать. Эти дневники, они о жизни определенного человека. Описывают длительный промежуток времени. Вы можете прочесть их, тогда большая часть вопросов отпадет сама собой. А завтра, после того, как вы отдохнете и немного освоитесь, мы поговорим еще.

Бус поднялся. Я отметила, что движения его неуклюжи.

— Спасибо, — устало произнес он, — за прямоту. В качестве ответного жеста, хочу расставить приоритетные точки. Я отвечаю за эту команду. И вы должны знать, что каждый из них действительный член экипажа «Астры», а потому, я собираюсь защищать их права и свободы всеми доступными способами. Вы понимаете меня?

Бат кивнула. На ее губах появилась настоящая улыбка, дань уважения достойному противнику. Бус закончил:

— Если так проще, начнем с дневников. А кто их автор?

Бат выпрямилась:

— Это дневники моей тети, — она запнулась, видно раздумывала, добавить ли имя и, помедлив, дополнила, — Агаты.

20 глава

Разговор

Бус не предложил читать дневники вместе с ним, но и не бросил команду наедине с невеселыми мыслями. Вежливо, но твердо, он попросил Бат дать нам возможность переговорить наедине. У Бат, наверное, нашлись заботы поважнее, поскольку она отнеслась к просьбе Буса совершенно спокойно. Я думаю, она не доверяла нам так же, как и мы, ей, но почему-то считала, что ничего опасного наша команда затеять не может, и поэтому нет особого смысла следить за разговорами или действиями.

В чем-то Бат, несомненно, оказалась права. Куда податься людям, не приспособленным к жестким природным условиям Капао? Без транспорта, специального оборудования и связи? Мы оказались в центре какой-то интриги, невольно втянутыми в давнее противостояние. Бус в этих непростых обстоятельствах делал то, что посчитал наиболее разумным — пытался сохранить наши жизни. Он решительно пресек панику Гая, который неожиданно потерял самообладание. В конце трудного дня его нервы все же сдали, и Гай признался, что никогда не бывал в таких заварушках, а происходящее пугает его неопределенностью перспектив. К тому же, морда слэй-ю до сих пор стоит у него перед глазами. Я не паниковала, но чувствовала неуверенность и смущение. Марта зависла в апатии. Лишь Бус держался молодцом.

Люди, узнавшие вкус беды, крови или смерти, уже не такие, как те, кому не довелось попадать в серьезные неприятности. Пожив на «Звезде Альтаира», я хорошо запомнила разницу. Сейчас мне достаточно было взглянуть на то, как Бус вел себя, что говорил и делал, чтобы понять, ему знакомы ситуации подобные нашей. Марте, скорее всего, тоже, но личное горе выбило у нее почву из-под ног.