Кукла
Я ненавижу, ненавижу таких, как эта шлюха! Вы когда-нибудь видели девушек, от которых невозможно отвести взгляд? Видели их гладкую кожу, блестящие волосы и сучьи глаза, не замечающие вашего присутствия? Для кого они созданы? Для кого красятся и наряжаются, как куклы?
В мире существует негласная иерархия, где красивые смотрят сверху вниз на таких, как я. Внутри мы все одинаковы, но вот шкурка у них подороже. Поэтому они считают, что я им неровня. Поэтому она никогда не воспринимала меня как мужчину.
Мы могли говорить часами, но она меня не замечала. Я был просто ее собеседником, возможно, даже другом, по крайней мере, приятелем. Она звала меня погулять, рассказывала кучу историй из своей жизни, делилась мыслями и трещала без умолку. Она часто заводила разговоры о нашем общем знакомом. Так, вроде бы, между делом. Но я все видел, эта стерва сохла по нему не меньше, чем он сам хотел засадить ей. Они играли друг с другом в неприступность. До чего же глупо. Всем все было ясно, но никто не делал первый шаг. Оба ссали мне в уши, расспрашивали, невзначай перескакивали на темы «а как он?», «как она?», но делали вид, что не заинтересованы в гениталиях друг друга.
Он был такой же - красавчик. Девочки вешались на него, как мокрые носки на бельевую веревку, и этот подлец привык не делать ничего, чтобы заполучить женское внимание.
Я же был вынужден из кожи вон лезть, чтобы она меня заметила. И однажды понял, что тянуть дальше нет никакого смысла. И признался.
Мы, как обычно, гуляли в небольшой компании, члены которой менялись в зависимости ото дня недели, настроения и расположения звезд. В общем, было несколько человек, которые тусили вместе чаще остальных, но время от времени примыкали другие или кто-то сливался за имением более интересных дел. Было поздно, и большинство старперов и ботаников спали. В нас кипела молодость, гормоны и безделье, так что мы дышали свежим воздухом и другими препаратами, которые брали через знакомых. В тот вечер мы с ней еще были трезвы как стеклышко, я решительно настроился, что открою ей свои чувства. Отозвал ее в сторонку, пока остальные решали, как убить время, опустился на низкий заборчик, ограждавший тротуар от кудлатого газона, и сказал:
- Ты мне нравишься.
Чего ходить вокруг да около? Прямо так и сказал без тонких намеков и ребячества. Она вылупилась на меня, но тут же взяла себя в руки.
- Ты шутишь, да? - натянула свою проститутскую улыбку и сунула руки в карманы нагло обтягивающих ее жопу джинсов.
Думаете, так уж прям легко открыть свои чувства? Я не ссыкло, но внутри у меня все сжималось. Внешне же я оставался спокойным.
- Нет, я серьезно.
- Да ладно прикалываться! - хохотнула стерва.
- Я не прикалываюсь.
Многие меня знали как весельчака и любителя постебаться, так что не могу не признать, что у нее был повод подозревать меня в подставе. Но по ее лицу, по ее наглой роже было видно, что ей просто хотелось, чтобы я вовсе не имел в виду того, что сказал.
- Блин, Сём, ты же шутишь, да?
Я посмотрел на нее, вздохнул и поднялся с забора.
- Если ты решила все перевести в шутку - хорошо. Пусть так и будет.
Она промолчала, и мы вернулись к остальным.
Чего я ожидал от такой, как она? На каждом углу трындят, что внутренняя красота важнее внешней. Все это брехня. Вы станете пить нектар из сосуда из говна? Я очень в этом сомневаюсь. Причем тут говно? Если бы вы меня увидели, такого вопроса бы не возникло. Да, мне не повезло со внешностью. Возможно, и внутри меня не особо-то и нектар содержится. Но идея в том, что не важно, насколько ты хорош или плох внутренне, если речь идет о чем-то большем, чем дружба. Для красивых на первом месте внешнее соответствие. Парочки типа «красавица и чудовище» чаще имеют какую-то подоплеку, будь то деньги или другая подобная фигня. Возможно, есть редкие исключения. Но, как правило, если внешне ты не дотягиваешь, то тебе не на что рассчитывать, или необходимо иметь другой весомый аргумент в свою пользу.
Но на кой хрен мне нужна была ее дружба? Друга ты не хочешь, ты не дрочишь на друга и не думаешь о нем, отправляясь ко сну. Я не мог спокойно с ней находиться и не раздевать глазами. Мне хотелось к ней прикоснуться, вдохнуть ее запах, облизать с головы до ног и засадить по самые гланды. Ее огромные груди были словно созданы для моих ладоней. Я хотел бы поиграть с ее сосками, выпирающими через одежду всякий раз, когда по ее знойному телу пробегали мурашки от холода или при виде этого хлыща, который, как баба, ждал, когда она сама проявит инициативу. Они любили дурачиться, как дети: он хватал ее, щекотал, занимался всякой ерундой. И ей это нравилось. Они могли долго так идиотничать. Это было нечто вроде прелюдии, все никак не переходящей в секс.