Игрушки, платьица, оценки, домашние пироги — ничего больше не будет. Впереди только больница, капельницы, аппараты искусственной вентиляции лёгких, бессонные ночи и… Что они видели в жизни? Наш грязный городишко да два раза побывали на речке. Мои дети никогда не были в лесу и в луна-парке. У них не было качелей — я боялась, что они сломают шею. Ни в кино, ни в театре они тоже не были, мне просто в голову не приходило их туда сводить. Меня в детстве никуда не водили, мама считала, что телевизора достаточно, вот и я следом за ней... Я запрещала им изучать борьбу, разлучила Ваню с другом. Я каждый день на них орала — да-да, теперь я это припоминаю. Они вздрагивали от моих криков. Из-за проклятой бытовухи мне некогда было спросить, как у них дела. Я надеялась, что недостаток внимания смогу восполнить им в будущем, но врач только что объявил, что будущего нет.
Из-за несчастной списанной лампы? Не верю! Я вцепилась пальцами в столешницу и подалась вперёд.
— То есть, вы хотите сказать, что все мои дети…
— Если их не прикончит лучевая болезнь, то добьёт рак. Это вопрос нескольких месяцев. В крайнем случае — год.
Половица скрипнула. Я резко оглянулась и встретилась глазами с Алиной.
Вот и всё. Ровно шесть месяцев я верила в бога, писала это слово с большой буквы и ходила в церковь. Потом пошла к экстрасенсам, потом делала отвары красной смородины. Доктор учёл не все факторы — у детей были разные возможности организма и разная степень облучения. Некоторые продержались вчетверо больше отмеренного срока, и иногда мне казалось, что дело идёт на лад.
Те, кто раньше кричал: «Набрала!» теперь кричали: «Так ей и надо, сама виновата!» Была ли статья в жёлтой газете? Была. Был ли судебный процесс? Был. Сотни людей, которые могли бы помочь, швыряли в меня комья грязи. Для широких масс историю преподнесли так, будто я отравила детей ртутью, так что о смерть-лампе в прессу не просочилось ни слова.
Ещё раз перечисляю ключевые слова: набрала, бездельница, эгоистка, убийца, таких сажать надо, бог ей судья, набрала, набрала, набрала. Я даже хотела рукопись озаглавить «Набрала», но пусть лучше это название возьмёт Танька, если когда-нибудь осилит написать о кошках — я слышала, у неё их уже десяток.
О деньгах на лечение разговор отдельный. Я трижды пожалела, что выбросила все визитки: может, мне помогли бы дедушка Арминэ или мой случайный кавалер. Никогда не сжигайте мосты!
Об усталости молчу. Если я выматывалась со здоровыми, представьте, каково было потом, с тремя больными (приёмных отобрали после суда). И каково было врать детям, особенно старшим, которые уже кое-что понимали, что всё будет хорошо. Каково мне было сохранять улыбку на лице и строить вместе с ними планы типа «кем ты станешь, когда вырастешь». Каково было думать о приёмных детях, в чью жизнь я так грубо вмешалась и о которых теперь не могла даже навести справки. Я ни разу не сорвалась и не устроила истерику.
Не буду об этом рассказывать, я писала о живых детях, и пусть они останутся на этих страницах живыми. Мои дети не жертвы и не герои, они просто были слишком любопытными. В случившемся виню только себя. Нельзя было оставлять их без присмотра, если уж «набрала» — так следи! А по большому счёту, не надо было искушать судьбу и заводить третьего ребёнка. А может, не надо было экономить и вместо Анжелы поехать к Арминэ и её дедушке. Что говорить попусту? Что сделано, то сделано.
О судьбе Васи я ничего не знаю. Ваня очень хотел с ним повидаться, и я выкроила время для поездки в детдом, но Васи там уже не было, его перевели в областную больницу, оттуда в другой город, и след затерялся. Ване я наврала, что у его друга всё хорошо и его взяли в семью.
Анжелу я не нашла. Сначала было не до неё, а когда проблема обозначилась, я позвонила и услышала, что набранный номер не существует. Отправляла ей письма и телеграммы по почте, но они возвращались с пометкой «Адресат выбыл». Оперативная баба. Нет-нет, да и вспоминала я красную Прошкину щёку. Всё она знала, эта Анжела, и всё понимала. Наверняка её Прошка получил лечение вовремя. Сказала бы сразу правду, и мои дети были бы сейчас со мной. Но она спасала свою шкуру от суда.
Свекровь от меня отвалилась вместе с мужем, и я её больше ни разу не видела. У неё появился новый внук, и ей есть чем заняться.
Маме я так ничего и не рассказала — не хватило духу. По телефону я ей сдавленным голосом врала. Она звонит редко и вряд ли когда вернётся, двойняшки зовут её бабушкой. Разумеется, рано или поздно она всё узнает от чужих людей, но я запрещаю себе об этом думать, иначе не смогу совершить задуманное.
На последнем курсе филфака мы проходили статью Алексея Толстого «Художественное мышление», где он говорит, что капля алкоголя на корню убивает способность к творчеству. Это правда, но есть книги-исключения. Эту повесть я писала почти всю по пьяни, потому что тема неизлечимых болезней вообще очень тяжёлая, а когда речь заходит о детях — становится неподъёмной. Одно дело — катиться в могилу самому, но совсем другое — закапывать своих детей.
Как пережить смерть ребёнка? А никак. Не знаю. Я не нашла ответа на этот вопрос. Когда я осталась одна, у меня было несколько дней, чтобы записать всё это, и вот моё письмо закончено. Квартира фактически уже продана, и в ближайшее время её нужно освободить. Я положу письмо в конверт и отправлю на адрес редакции. А что будет дальше, не знаю.
Точнее, догадываюсь. Могу снова устроиться уборщицей, снять комнату и жить, как до замужества — я одна, свободна, ничем не связана… Но это вряд ли. Я чувствую себя опустошённой. Мои дети там, и мне здесь делать нечего. Прошу, опубликуйте моё письмо. Если оно предостережёт хотя бы одну женщину от ошибок, я буду считать свой долг выполненным.
Своего имени ни разу не указала намеренно по причинам, которые не хочу раскрывать.
С уважением, ваша читательница.
12 ноября 200*
Комментарий к 12 Плюс поставлен из жалости моим другом, который не смог читать эту трёхчасовую нудятину.
====== Послесловие Д.К. Гаранина ======
Комментарий к Послесловие Д.К. Гаранина Автор стихотворения Д.К. Гаранин
https://ficbook.net/readfic/4320233/23914086#part_content
Кукла с коляской — мечта пустая?
Образ из детства. Живой фантом.
Манит лубочность, зовёт, блистая.
Только найдётся ли радость в том?
В жизни сложнее. Бредёшь во тьме ли?
Сумерки или бездумный мрак?
Близкие выслушать не умели:
Стену теперь не пробить никак.
Если ошибка? Такой дорогой
Трудно брести в немоте слепой.
Принцип важнее? Остаться строгой
К миру, шагая иной тропой?
Если бы! Лучшее впереди ли?
Дети игрушкой не могут стать.
Как бы рождённых не нарядили
Рядом судьбы беспощадный тать.
Муж не поддержит. Терять надежду?
Драться ли с мельницами самой?
Чёрное? Белое? Нечто между?
Серость становится злой тюрьмой.
В тусклой больнице врачи уснули.
Брошен ребёнок и не спасти!
Кафель, увидевший смерть. Одну ли?
Бледный младенец. Конец пути.
Ужас и плач. Сожалений мало.
Голос циничен. Аборт жесток.
Сердце сомнений не понимало.
Мыслей тяжёлых нелеп поток.
Некто виновен. Не ты? Не ты ли?
Как преступление искупать?
Трупы в тиши на полу остыли,
Если от прав отказалась мать.
Ищут сироты приюта, дома.
В силах ли женщина всем помочь?
Скорбной любовью к чему ведома?
Слабый светильник развеет ночь?
Брак распадается, и едва ли
Хватит внимания шестерым.
Месяцы тщетностью уплывали,
Зыбкий туман обратился в дым.
Верила правдой. Несла добро ли?
Яркость намерений. Боли ад.
Гибели страшной шипы кололи.
Не побороли. Смотри назад.