Он тыкнул Ника пальцем в грудь, надвигаясь на него и думая, что выглядит грозно. Выглядел он смешно и глупо. Ко-ко-ко. Однако Нику было не до смеха. Он болезненно реагировал на любое нарушение личного пространства, поэтому быстро шагнул вперед, тоже двигаясь навстречу следаку. Тот не успел среагировать, и они столкнулись.
— Твою мать!.. Куда ты прешь!..
— Я с вами на брудершафт не пил, не надо мне тыкать, — процедил Ник. — Меня вчера в лагере вообще не было.
— Как удачно!.. А где же ты был?
— Это допрос? Тогда вызывайте повесткой. А я пока буду искать Павлика, потому что в ответе за своих воспитанников.
Ник развернулся и пошел прочь, не обращая внимания на окрик следака. Он понимал, что повел себя глупо, что заедаясь с полицейским, только приблизит собственное разоблачение, но ничего с собой поделать не мог. Старая рана открылась и кровоточила гневом и болью. Полицейские, мать их за ногу!..
Света вела машину ровно и аккуратно, поглядывая в зеркальце заднего вида. Черная «Тойота» Марьяны следовала за ней, не отставая. У девушки было время подумать обо всем, что произошло, и она уже жалела, что пригласила Марьяну к себе домой. Но как теперь отказать? Неудобно. Но больше всего ее занимало то, что сказал Богданчик. Неужели отец Егор верит в существование чертовой куклы? Ладно, отец Захарий, недалекий и чванливый задира, который вечно лезет во все городские дела, но отец Егор?.. А с другой стороны, Богданчик вряд ли бы стал придумывать подслушанный разговор. Может быть, при расширении территории монастыря и в самом деле что-то нашли? И теперь опасаются, что археологи… Ход ее мыслей прервал телефонный звонок от Ника.
— Да?
— Света, можешь присмотреть за Богданчиком? Мы распускаем табор на время поисков. Тут полно полиции, и я хочу остаться, чтобы помочь в поисках…
— Конечно, присмотрю.
— Тогда я завезу его к тебе? Ты уже дома?
— Нет, в дороге, едем.
Молчание.
— В смысле? Кто с тобой?
— Марьяна.
— Гони ее взашей!
Света подавила раздражение.
— Ник, я взрослая девочка, — напомнила она.
— Она же тебя использует.
— А ты? Ты меня не используешь?
— Не передергивай, пожалуйста. Она журналистка. И все, что ей от тебя надо, это разузнать грязных подробностей, чтоб потом вывалить на всеобщее обозрение…
— У меня нет грязных подробностей, Ник, а кроме того, она приехала сюда, чтобы помочь тебе. Не знаю, как тебе, но мне неудобно гнать ее взашей.
На этом Света дала отбой и сосредоточилась на дороге.
Марьяна с любопытством разглядывала скромный одноэтажный домик, утопающий в зелени. Большую часть участка занимал фруктовый сад. Краснобокие яблоки отягощали ветви деревьев так, что те гнулись к земле. В общей картине чувствовалась некоторая запущенность, как будто за домом и садом следили, любовно ухаживали, но потом вдруг забросили.
— Проходите. Мамина комната пустует, вы сможете устроиться там. Папа, я дома!
Света распахнула дверь перед Марьяной, и женщина оказалась в скудно обставленной комнате. Кровать, комод и зеркало. Ничего лишнего. Впрочем, Марьяне большего и не требовалось.
— А где ваша мама?
— В Чехии.
— Ого. Отдыхает?
— Нет. На заработках. А вот вы отдыхайте. Я пока разогрею обед. Ванная дальше по коридору.
Света развернулась и ушла, не дав возможности расспросить подробнее. Марьяна вздохнула, поставила на пол дорожную сумку и прислушалась. У хищницы был отменный слух, не раз выручавший ее. Где-то за стенкой приглушенно работал телевизор, и на его фоне голос Светы прозвучал звонко.
— Папа, у нас постоялица. Ее зовут Марьяна, она поживет у нас какое-то время.
— Чего это вдруг? — ворчливый мужской голос.
— Она платит, папа.
— Сколько?
— Тысячу в сутки.
Мужчина одобрительно закряхтел, послышался скрип.
— Погоди, я тебе помогу.
Дальше последовала небольшая возня, пыхтение, скрип колес. Инвалидная коляска? Марьяна торопливо вытащила из сумки полотенце и вышла в коридор. В коляске, словно в гнезде, сидел маленький воробушек. Нахохлившийся мужчина был болезненно худ и смотрел настороженно.
— Добрый день, — поздоровалась Марьяна, поправляя полотенце на плече и всем видом показывая, что собралась в ванную комнату.
— Знакомьтесь, — сказала Света. — Это мой отец, Петр Родионович, а это Марьяна.
За обедом Марьяне удалось разговорить Петра Родионовича. Ключиком к мужчине оказалась неприкрытая лесть.