— Вы упомянули про Артема Толстогуба?
Она вздрогнула и нахмурилась, наконец переведя взгляд с монитора на психолога.
— Нет. Он в тюрьме.
— Он мог выйти по амнистии. Из пятнадцати лет он уже отсидел сколько?.. Десять?
Смертельный испуг исказил ее красивое лицо, хотя лоб оставался таким же гладким, как и мрамор.
— Он не знает, где я, — она все еще сохраняла самообладание. — Я взяла фамилию мужа и переехала.
Яровой решил поднажать.
— Если у его отца остались связи, то узнать ваш адрес — не проблема. Подумайте и вспомните, может быть, в последнее время вы получали угрозы или в вашем доме появлялся кто-то новый?
Она отрицательно покачала головой, но ее длинные пальцы, держащие графический планшет, задрожали, и Карина отложила его в сторону.
— Хорошо, — успокаивающе проговорил психолог. — А что вы рисуете?
Она непонимающе смотрела на него какое-то время, а потом перевела взгляд на монитор и слабо улыбнулась.
— Я стала фотохудожником, рисую понемногу.
— Можно взглянуть?
Яровой разглядывал рисунки, завораживающе красивые и в то же время неуловимо странные, словно сквозь красоту проглядывало что-то жуткое, болезненное. Была какая-то неправильность в кукольных лицах красавиц, бледных и анемичных, в тревожных изгибах драконьих тел, в цветовых тонах фэнтезийных нарядов, в нарушенной перспективе… Что-то похожее Яровой наблюдал на рисунках людей, больных шизофренией, с искаженным мировосприятием.
— Красиво, — похвалил он тем не менее. — А портрет Павлика у вас есть?
— Нет.
— Почему?
— Я рисую… в определенном жанре. Детей у меня нет.
Прозвучало это неоднозначно, но Яровой решил не заострять на этом внимание.
— Карина, вы единственная разговаривали с похитителем. Вспомните дословно все, что он вам говорил.
Она пожала плечами.
— Он сказал, чтоб мы приготовили деньги и не обращались в полицию, иначе ребенок умрет.
— Дословно, пожалуйста, — попросил Яровой. — Попытайтесь вспомнить дословно все, что он говорил. Детали важны.
Карина вытянулась в кресле, скрестив длинные ноги под столом.
— Твой сын у меня. Никакой полиции, или он умрет. Готовь деньги.
— Хм, лаконично и безлично. А вы не узнали голос? Это не мог быть Толстогуб?
Карина покачала головой, но вдруг замерла. Тяжело сглотнула. Выпрямилась в кресле.
— Еще что-то? — спросил Яровой, внимательно следя за ней.
— Он добавил, повторил… Никакой полиции, профура…
— Профура? Он вас так назвал? Вам это слово показалось знакомым? От кого вы его слышали? Оно довольно специфично, у похитителя к вам личная неприязнь, Карина, вы меня слышите?
— Он так называл всех женщин… и меня тоже… — прошептала она. — Шлюхами, профурами и прошмандовками…
— Толстогуб?
Она кивнула, и в ее глазах впервые заблестели слезы.
— Не могу тебе всего сказать, но в деле наметился прогресс. У нас появился подозреваемый. Мне нужна твоя помощь, вернее, Грега…
Марьяна не выказала особого энтузиазма.
— Ну да, ну да… — мрачно пробормотала она.
— Ты чего такая хмурая? Я тебя разбудил? — поинтересовался он.
— Нет, я не ложилась, — она зевнула в трубку, клацнув зубами. — Но все эти дела между собой как-то связаны, и кукла тоже.
— Оставь свои заморочки с мистикой, пожалуйста, — попросил Яровой. — Отнесись к делу серьезно. Ребенок пропал. Это тебе не игрушки.
— Одну жизнь мы уже проиграли, — возразила Марьяна. — Отец Егор.
Она щелкала пультом телевизора.
— Ага, вот и оно…
— Что?
По местному каналу показывали пресс-конференцию столичного профессора. Он с важным видом вещал о том, что игумен Савва от лица монастыря любезно передал им найденные церковные книги, связанные с гетьманом Самусем.
— На основании предварительного анализа мы предполагаем, что бисова кукла могла быть так называемым големом, созданием из глины, которое оберегало еврейское население от кровавого навета. Тот факт, что она принадлежала Самойлу Самусю, довольно интересен и вопреки устоявшемуся мнению лишний раз подтверждает то, что казачество тех времен широко опиралось на еврейскую общину, которая снабжала их и горилкой, и порохом. Уверен, что скоро мы найдем и саму куклу, а ее анализ позволит нам пересмотреть некоторые…
Марьяна раздраженно щелкнула пультом, выключив старенький телевизор, и процедила сквозь зубы:
— Святоша недоделанный!..
— Кто? С кем ты там ругаешься? — спросил Яровой, прижимая трубку к уху.
— Неважно. В общем, приезжай сюда, будем держать военный совет. Устроим Черную раду. Гетьманом, как ты понимаешь, буду я…