— Нет.
— Плохо. А где есть?
— На почте.
— Ладно, заеду по дороге. Итак, нам нужно охватить все линии расследования, а времени катастрофически мало…
— Марьяна, если Павлика похитили, то зачем нам еще что-то искать?.. — попыталась образумить ее Света.
— Спросите у Николая, как замечательно работает наша доблестная полиция.
Ник хмыкнул.
— Тут я согласен, полиции доверять нельзя. Но журналистам тем более не стоит…
— А у вас небольшой выбор, Николай, кому доверять. Начнем с вас. Вы же историк?
— Да.
— Вот и займитесь тем, что у вас лучше всего получается. Разузнайте все о кукле Самуся, пообщайтесь со своим бывшим научным руководителем… Вы видели его пресс-конференцию?
Ник нахмурился.
— Нет.
— Монастырь передал ему церковные книги… Надо бы на них взглянуть. Кстати, профессор Кривошей подозрительно уверен, что кукла вот-вот найдется. Попытайте у него, что ему известно. И поговорите с Валентиной Горовой, попытайтесь выяснить, что ей было известно о вашей жене, что та не смела ее шантажировать.
— Как вы себе это представляете? — начал было Ник.
— У вас получится, я в вас верю, постарайтесь, — отмахнулась от него Марьяна. — Теперь вы, Света.
— Катю я ни о чем спрашивать не стану.
— Нет, у меня для вас другое задание. Вас я прошу съездить в монастырь.
— Зачем? И у меня машина сломалась, вы же сами знаете…
— Я могу вас отвести, — вызвался Яровой. — Мне не сложно.
— Я сам тебя отвезу, Света, — тут же перебил его Ник.
Марьяна хищно оскалилась.
— Нет, Ник, вам не по пути, лагерь археологов на другом берегу… Но и тебе, Леша, надо возвращаться в дом Балуева и попытаться узнать мотивы Толстогуба. Уверена, здесь не все чисто. Может, еще какая ниточка найдется… Вдруг Карина была как-то связана… эмм… например, с Лизой? Они же ровесницы, кажется? Вдруг они где-то пересекались? Точно! Вдруг Лиза шантажировала Карину, та отказалась платить, и Лиза открыла страшный секрет Толстогубу, а тот!.. А потом Карина ее и убила, а Павлика… хм…
Яровой поправил очки на носу.
— Марьяна, хватит фантазировать. И даже если я что-то узнаю, я не смогу тебе сказать, потому что связан этическими…
— Не надо говорить, просто намекнешь.
Света откашлялась.
— Я так и не поняла, зачем вы посылаете меня в монастырь?
— Поспрашивайте там про отца Егора… Он ведь дружил с вашим отцом? И вы его тоже неплохо знали? Как он вел себя в последнее время, нервничал или был спокоен, часто ли отлучался из монастыря, может, были ли у него какие посетители странные… Чую, нашел ваш отец Егор куклу, а его и убили за это. Поэтому мне придется наведаться в местный морг и попытаться выцарапать заключение о вскрытии…
— Не надо, — раздался твердый голос отца, и Света удивленно обернулась.
Петр Родионович въехал в кухню с мрачным видом и плотно сжатыми губами. Выражение его лица Свете было хорошо знакомо.
— Папа! Зачем ты встал?
— Я позвонил Георгию, чтобы самому все узнать.
— А кто такой Георгий? — осведомилась Марьяна.
— Патологоанатом.
— О! — восхитилась Марьяна и мгновенно сделалась похожа на кошку, что ластится за едой. — Петр Родионович, золотой вы мой человек, можно, я вас расцелую?
— Нельзя, — отрезал он, хмурясь еще больше. — Пообещайте лучше, что найдете убийцу отца Егора.
ГЛАВА 7
Марьяна заверила старика, что обязательно найдет, укорила Свету, что та не сказала, что ее папа был главврачом местной больницы и вообще большим человеком, а потом молитвенно сложила ладони вместе и попросила:
— Рассказывайте же скорей, что вам удалось узнать.
Петр Родионович сейчас был похож на взъерошенного воробья, собравшегося драться с орлом. Он сплел в замок сухие пальцы и сгорбился:
— Смерть от кровоизлияния в мозг после удара тупым предметом по голове наступила мгновенно, около полуночи. Форма орудия убийства не установлена, но что-то тяжелое, с прямоугольным краем. Удар был нанесен спереди, имеются следы борьбы, а также волочения тела по гравию. Гравий тот же, которым посыпаны дорожки в монастыре.
Старик замолчал, продолжая хмуриться и сжимать пальцы вместе. Марьяна молчала и ждала. Она уже поняла, как себя вести с Петром Родионовичем. Света шевельнулась:
— Папа, накапать тебе еще корвалола?
— Нет.
— Петр Родионович, есть еще что-то? — осторожно спросила Марьяна.
Он кивнул, но продолжал молчать.