— Пап, тут авария… — она держала мальчишку за шиворот одной рукой, а во второй был телефон. — Нужны санитары. А я что?.. Что сразу я?
Из-под перевернувшейся машины медленно растекалось пятно крови. Ребенок громко заплакал, а его мама как подкошенная рухнула на колени.
Света заметила дорогую иномарку возле дома, озадачилась. Когда вошла внутрь, то сразу же почувствовала вкуснейший аромат кофе и выпечки. Откуда? Неужели к папе кто-то приехал? Так и оказалось. На кухне папа о чем-то увлеченно беседовал с импозантным мужчиной средних лет в дорогом костюме. В углу сияла металлом новенькая кофе-машина.
— Света, это Устин Эдуардович, — представил гостя отец. — А это моя дочь Света.
— Очень приятно.
— Вы?.. — Света замялась, вспомнив, о чем ее предупреждала Марьяна. — Вы к Марьяне?
— Да. Я приехал проверить, как она устроилась, а ваш папа…
— Посмотри, какая кофе-машина, — кивнул отец.
— Да, это мой подарок вам, — подтвердил мужчина.
— Спасибо, но Марьяна просила… эмм… она предупредила, что будет занята…
Устин Эдуардович грустно вздохнул:
— Как всегда. Кофе ее задобрит, я надеюсь…
— А вы ей кем приходитесь? — на всякий случай уточнила Света, потому что незваный гость явно не собирался уходить.
— Она моя невеста.
— А…
Света не знала, как поступить. Кухня была оккупирована, развесить фотографии, как просила Марьяна, равно как и выпроводить Устина, не было никакой возможности. Позвонить постоялице и предупредить? Света извинилась и вышла на крыльцо.
Прослушав в третий раз сообщение о том, что абонент находится вне зоны действия сети, девушка решила, что Марьяна сама виновата. В конце концов, некоторые из фотографий наверняка отобьют аппетит, и проблема выпроваживания гостя решится сама собой.
Карина сидела там же, где он оставил ее этим утром — в своем кабинете, за графическим планшетом. Она рисовала, движения ее были точны и уверены, как будто и не ее сын сейчас находился между жизнью и смертью. Глядя на эту красивую женщину, Яровой в который раз задался вопросом — что с ней не так?..
— Карина, можно вас отвлечь? — спросил он.
Она кивнула, не отрывая однако взгляда от экрана и не прекращая работы. Психолог уселся в кресло, удобно устроился, помолчал, потом задал прямой вопрос:
— Карина, Павлик ваш сын?
Она на секунду одарила его взглядом без всякого выражения.
— Да, мой.
Сказано это было равнодушно и без удивления, должно быть, ей уже задавали этот вопрос.
— Вы его любите?
Она помедлила, нахмурилась и отложила в сторону перо.
— Он мой сын, — повторила она.
— Но вы его любите?
— Да, — несколько натянуто произнесла она. — Да, я же его мать…
— А вы считаете, что все матери должны любить своих детей?
— А разве это не так?
— Нет. Материнский инстинкт не есть что-то непреложное. Биохимики доказали, что материнский инстинкт базируется на выработке специального белка пролактина во время беременности и лактации. Но его может и не быть. Это нормально. Ответьте честно, Карина, что вы чувствуете по отношению к сыну?
Она помолчала какое-то время, потом сказала:
— Я не хочу отвечать на этот вопрос, — и замкнулась.
— Просто скажите это вслух, и вам станет легче.
— Что сказать?
— Что вы его не любите, что тяготитесь необходимостью быть матерью. Это не делает вас плохой или ущербной. Вы просто другая.
Она вскинула голову, в ее глазах было непонятное выражение.
— Я не хочу, чтобы вы меня анализировали. Мне не нужен психолог.
— Но он будет нужен вашему ребенку, когда тот… если тот придет в себя.
— Уходите.
Яровой со вздохом встал и направился к двери. Целый букет психических отклонений. Фобия, комплекс подавляемой вины, очевидно, отягощенный депрессивным состоянием. Карине нужен был хороший психотерапевт, а возможно, и психиатр, потому что агорафобия со временем будет только усугубляться. Взявшись за дверную ручку, Яровой вспомнил о просьбе Марьяны:
— Карина, последний вопрос. Вы знали Лизу Чехину?
Он был уверен, что женщина равнодушно покачает головой, но Карина вздрогнула, ее лицо исказилось, пальцы так сильно сжали стилус, что тот треснул.
— Лизу Чехину? — медленно повторила она.
Яровой кивнул, не сводя с нее взгляда.