— Так поддерживать бывшего мужа и согласиться помочь… Благородная натура.
— В чем помочь? — нетерпеливо спросила Катя.
— Балуев повез Карину в Швейцарию на лечение, ей нужна длительная реабилитация, прежде всего, именно психологическая, и то не факт, что женщина когда-нибудь сможет вернуться к полноценной жизни… А вот Павлик останется с Дарьей Ибрагимовной, она согласилась взять его на попечение.
— Это хорошо, — выдохнула Света. — Дарья Ибрагимовна — хорошая женщина, и детей любит.
— Да, я был ею совершенно очарован. Такой ум… и воля…
Катя просияла, уже мысленно потирая лапки в предвкушение новой порции сенсационных сплетен. Заезжий психолог влюбился в местную бизнесвумен!
— Кхм… — деликатно перебил психолога Чарторыйский. — Как я понял, вы будете заниматься с Павликом?
— Да-да, — Яровой смущенно поправил очки, неожиданно порозовев. — Буду приезжать сюда каждые выходные, чтобы провести сеанс с Павликом. Ребенок стал свидетелем жестокого убийства, и хотя его сознание создало иллюзорную картину сказки, в которой убивал не человек, а чудовище, кукла из ларца, но это все равно требует психологической помощи, во избежание страхов и фобий в будущем… Так что я буду приезжать по воскресеньям и мог бы заняться и Богданчиком, раз уж все равно тратить день на дорогу.
Он вопросительно посмотрел на Свету, а она нерешительно замялась.
— Я… поговорю с Ником…
— Думаю, Ник не станет возражать, — твердо сказал Чарторыйский.
— Вот и хорошо! — хитро улыбнулась Катя, поднимая кружку с соком. — Выпьем за сказку! Добрую сказку!
Ник смотрел на сына, находя в этом успокоение. Теплый летний вечер благоухал спелыми яблоками, свежескошенной травой, дымом костра и шашлыками, но на душе у Ника было скверно. Долгожданного облегчения от правды, которая наконец-то вскрылась, он не чувствовал, порвалась еще одна нить, которая связывала его с прошлым. После последнего появления в сосновом лесу Лиза больше не показывалась, но странная тяжесть сковывала ему грудь в томительном ожидании. Он знал, что она появится. И он не ошибся.
Лиза возникла совершенно неожиданно, но он не сразу понял, что это она. Он смотрел на сына, но думал о своем, а поэтому не заметил, что Платон убежал к отцу, а рядом с Богданчиком сидит кто-то другой. Лиза гладила сына по волосам, лицо ее было грустным и бледным. Ник замер. Она никогда раньше не появлялась в присутствии сына, исчезала сразу, стоило Богданчику забежать в комнату.
Ник тяжело сглотнул, не сводя с нее взгляда. Теперь он знал все, но…
— Он вырос… — грустно сказала Лиза, поднимая к нему лицо.
— Уходи… — прошептал он одними губами, чтобы не напугать сына.
Она кивнула и встала.
— Я так его люблю… — сказала она. — Но мы не закончили…
— Что?
— Наш разговор. Помнишь?
Ник нахмурился. Слабая догадка забрезжила в мозгу.
— Разговор?
— Не спорь больше, — Лиза посуровела. — Сделай, как я хочу, и я уйду.
Он выдохнул. Их последний разговор в тот роковой день был о будущем Богданчика. Лиза хотела для него частную дорогую школу, репетиторов, языковой лагерь, расписала его время по минутам, ни секунды не оставляя свободной, а Ник сопротивлялся, потому что не видел смысла лишать сына нормального детства.
— Германия, — снова выдала Лиза.
— Да, я понял.
Лиза злилась, поджала губы.
— Опять ты за свое!..
— У него будет счастливое детство, — твердо сказал Ник.
— Пап? — Богданчик услышал последнюю фразу и поднял голову от настолки, которую раскладывал для приятеля.
— Богдан, ты хочешь в Германию?
— Когда?
— Ты хочешь переехать в Германию?
— Нет. Ты чего, пап? А как же Светлана Сергеевна? А Бодя и дядя Сергей? И мои друзья?
Ник с вызовом посмотрел на Лизу, та была в ярости. Глаза превратились в черные провалы, из которых струилась смерть.
— Твоя мама очень хотела, чтобы ты туда поехал, — он не отводил взгляда.
Лиза топнула ногой и смела со стола игровое поле с фишками. Со стороны казалось, что налетел внезапный порыв ветра и разметал все. Богданчик удивленно пожал плечами и полез под стол собирать разбросанное.
— И ты поедешь, — добавил Ник тише. — Учиться. После школы. Это мое последнее слово. А дальше… дальше сам решишь, где тебе лучше.
Лиза подошла ближе и поднесла крепко сжатый кулак к его лицу. Повеяло могильным холодом.
— У моего сына должно быть все самое лучшее, ты понял?
Ник кивнул.
— Будет, не сомневайся.
Ее лицо немного смягчилось, она оглянулась на Богданчика.