Сон потихоньку тает, но в сумерках между сном и явью Имс все так же ослепительно счастлив, хотя мозг уже начинает обрабатывать сигналы окружающей реальности: вокруг по-прежнему мягко, тепло и уютно, но это темнота и уют закрытого от всех помещения, и теплота другого тела рядом. Имс, все еще не открывая глаз, лениво усмехается про себя: кажется, он только что поимел чумовой секс во сне с самим собой и, кажется, кончил так, как никогда раньше.
Ну, на то они и сны, чтобы там происходило то, что невозможно на самом деле.
Он ведет рукой, прижимая ближе Артура; тот, видимо, утомившись переживаниями, забрался Имсу под бок, и это, неоспоримо, было правильным решением.
Бедный мой, думает Имс.
Имс с нежностью гладит упругую кожу под ладонью, носом щекочет Артуру шею, вдыхает терпкий запах пота – своего и чужого, гребаный кондиционер едва пашет, они влажные, а в паху у Имса еще и липко, он действительно кончил во сне, как малолетка, и это было прикольно и приятно.
Отличный сон.
Бок Артура под когтями ощущается просто замечательно, Имс приоткрывает глаза и с удовольствием смотрит, как алые кончики когтей оставляют на коже Артура тонкие белые полосы. Артур недовольно ворочается, и Имс успокаивающе гладит снова, больше не царапаясь.
Дрема вдруг слетает одним махом.
Но рука выглядит самым обычным образом – длинные загорелые пальцы, аккуратно подстриженные ногти, чуть кривой после перелома безымянный, и никаких когтей.
М-да, в Бенине дуреет не только Артур.
Следующие несколько дней они мало видятся и почти не разговаривают, потому что Артур с какого-то перепуга вдруг решил вернуться к своим исследованиям, как он это называет. То, что Артур теперь уходит, бесит, но секс все такой же охуенный.
***
Имс внезапно осознает, что не любит Африку. Вот такую – сырую, жаркую, болезненно-потную – не любит. Теперь, когда Артур болтается невесть где, а он сидит один в каком-нибудь кафе, то с вялым недоумением разглядывает карту в Гугле. Гугл вроде не врет: что Бенин, что Кения находятся в субэкваториальном поясе, но на самом деле Имсу кажется, что эти две страны лежат не просто на разных сторонах континента, а на разных концах вселенной. В Кении жарко и ветрено, Кения благоухает золотом и корицей, в Кении – жизнь и смерть яркие, как восходы и закаты.
В Бенине – только бесконечная зелень вокруг, и изматывающая влажность, и запах обильно гниющей листвы и вездесущие обезьяны.
И непонятно откуда взявшаяся глухая тоска, от которой хочется бежать, и почему-то невозможно.
Конечно, если объективно, то совершенно ясно, почему нельзя забить болт и смыться: Имс ждет решения алмазного вопроса. Так он про себя называет бриллиантовую авантюру Кобба. После Англии Имс съездил в Париж, а потом в Амстердам и нашел-таки кое-какие концы на свою голову, о чем сейчас ужасно жалеет. Надо было отказываться с самого начала, но его, как всегда, подвело шило в жопе. У любителей антиквариата и редкостей должны быть средства на недешевое хобби, а чтобы иметь эти средства – должны быть источники дохода. В общем-то, нет ничего удивительного, что коллекционеры прекрасных и дорогостоящих, но не очень легальных предметов искусства расплачиваются за них не очень легальными, но такими прекрасными деньгами. К удивлению Имса, процесс поиска контактов в сфере контрабанды алмазов оказался быстр и незатейлив – и этим привел Имса в состояние мрачной подавленности.
Встреча с Артуром и несколько дней на вилле отвлекли на некоторое время, но чем больше Имс находится в одиночестве, тем больше он думает о бриллиантах, и мысли эти, прямо скажем, тревожные.
И вот теперь Имс сидит в сраной кофейне в Порто-Нове, где интернет виснет каждые полтора часа, и тупо пялится на политическую карту Африки. И ждет, когда его найдут. Ему так и сказали в Амстердаме: «Вас найдут». От такой формулировки хочется сбежать куда-нибудь в Гренландию и затаиться там в снегах в надежде, что среди вечной мерзлоты его уж точно никто искать не будет.
Имсу перестал нравится Бенин и перестает нравиться Африка.
И даже присутствие Артура не спасает. Тем более что его где-то постоянно носит, а Имс злится, хотя изо всех сил старается этого не показывать.
От Артура тоже почему-то хочется куда-то деться.
Это странно и нелогично, ведь отчасти и из-за Артура Имс ввязался в эту идиотскую эпопею с контрабандой алмазов – чтобы иметь легальную возможность крутиться рядом с ним в Бенине. Сейчас идея кажется поразительно тупой: когда это Имсу вообще нужны были предлоги, чтобы делать то, что хочется? Имс малодушно отмахивается от мысли, что первоначально суть заключалась в том, чтобы сорвать охуенный куш и отойти от дел, а заодно подстраховать чумового Кобба. Но теперь Кобб в Америке, то есть очень далеко отсюда, а вот Имс изнывает на побережье Гвинейского залива и мается от безотчетной, выедающей внутренности тоски, нелогичной и оттого пугающей до озноба среди сорокоградусной жары.
Не то чтобы Имс устал от Артура. Это что-то другое: Имс все время подавляет желание схватить Артура в охапку и затолкать на первый же рейс в местном аэропорту, неважно куда, лишь бы как можно дальше отсюда. Артур как будто все время смотрит внутрь себя, как будто там находится что-то, требующее постоянного внимания, и в то же время Имсу кажется, что Артур, не отрываясь, следит за ним.
Очень похоже на паранойю. Но странно обзавестись паранойей только из-за смены географического положения, не так ли? Теперь Артур до вечера где-то пропадает, у него какая-то своя тусовка. От безделья и растущего беспокойства Имс как-то решает проследить за Артуром – и не находит ничего интересного. Артур таскается к какому-то старику, который выдает себя за местного хунгана, и Имс закатывает глаза: Артуру явно и не очень мастерски дурят голову, иссохший негр неопределенного возраста такой же хунган, как Имс балерина. Его слегка отпускает. Браслеты на запястьях Имса остаются прохладными и безучастными, скорее они нагреваются о тело, с которым соприкасаются. Браслеты у Имса непростые, он доверяет им и своей звериной интуиции на все сто – и все это говорит ему, что шашни Артура с убогими мошенниками на почве вудуизма для него лично не опаснее попугая на ветке.
Так в чем же дело и почему ему хочется убрать Артура подальше отсюда, да и самому свалить как можно быстрее? У Имса то начинает ныть желудок, то сводит кишки: мерзкое ощущение, словно ему предстоит поход к стоматологу.
***
Имс решает прогуляться. Он выходит на воздух, и на него тут же накатывает влажный, липкий, со слабым душком гниющей зелени жаркий полдень Бенина. Имс медленно бредет по улицам;, район, где находится кофейня, считается по местным меркам престижным, и вокруг масса людей. Должно быть, в толпе полно воришек, думает Имс, от нечего делать присматриваясь к окружающим.
Но вместо воришек через некоторое время Имс замечает другое: встречные словно огибают его по невидимой траектории. Его еще ни разу не толкнули локтем, не задели плечом, не прошли слишком близко, задев одеждой, что на оживленной улице в середине дня едва ли возможно. Имс начинает присматриваться внимательнее и все больше убеждается в своей правоте. Для полной уверенности Имс решает поставить эксперимент и резко меняет направление движения. И еще. И еще. И еще несколько раз.
И напрасно.
Ему так и не удается с кем-нибудь случайно столкнуться.
Как правило, между осознанием факта и его осмыслением Имсу требуется очень мало времени. Имс вообще соображает быстро. Но тут он понимает, что на него неизбежно накатывает ступор – когда мозг отказывается функционировать. То есть – абсолютно.
И именно в этот момент чьи-то пальцы ловко и крепко берут его за локоть.
***
– Вы можете звать меня Датчанин, – сообщает Имсу незнакомец.