Золотой кругляшок оказался увесистый и прохладный. Никогда не увлекалась нумизматикой, но и на первый взгляд было ясно — монета старинная и настоящая. На одной стороне двуглавый орел и достоинство в десять рублей, а на другой — какой-то мужик в профиль. Наверное, царь.
В надежде обнаружить под полом что-нибудь еще, Кирюха снова засунул туда руку, но, кроме своего потерянного шлепанца, ничего не нашел. Тогда мы, наскоро убрав последствия аварии, перебрались обратно на кухню.
— Круто, Софи! На сколько это добро потянет? Погугли, — попросил он и плюхнулся на диван.
— Ты имеешь в виду, сколько лет нам дадут за сокрытие исторической ценности? — Я осторожно положила коробочку на стол и взяла в руки мобильник.
— Очень смешно.
Кирюха опрокинул коробку и высыпал монеты на скатерть. Их было штук тридцать, не меньше. Он разровнял их и принялся разглядывать, перебирая. Кир выуживал одну за другой, рассматривал, бросал обратно. И вдруг воскликнул:
— А это еще что?
Он держал в пальцах малюсенький сверток из папиросной бумаги. Осторожно развернул его и положил на ладонь серьги. Небольшие, даже маленькие — с ноготь моего мизинца. Светлый металл и лазурные капельки камешков. Таких красивых украшений я еще никогда не видела! У мамы есть несколько пар золотых серег, но эти, хоть и показались мне серебряными, превосходили всё, что я когда-либо видела! Мне тут же захотелось их надеть, но я не посмела просить об этом — ведь мы же вместе с Кирюхой нашли клад, значит, и делить нам его пополам.
— Красивые, — только и сказала я.
Кирюха повернулся на свет и разглядывал находку. И вдруг протянул мне раскрытую ладонь.
— На! Держи!
— Мне отдаешь?!
— Нет. Вон той девчонке, — кивнул он мне за спину.
Я как дура поддалась на его провокацию и оглянулась. Конечно, там никого не оказалось, и я хмыкнула, признавая, что он меня опять провел.
— Чего это ты такой добрый?
— А чё, себе оставить? — Он приложил сережку к мочке уха. — Не, мне не пойдут. Тем более у них цвет такой.
Что-то в его голосе заставило меня насторожиться.
— Какой?
— Голубой. Глаза у тебя такие же! А у меня карие, говорю же: мне не пойдут! Держи! — Он положил серьги мне на ладонь и мягко надавил на пальцы. — Смотри, тут еще какой-то документ!
Он вытащил со дна коробки сложенный вдвое желтый бумажный листок и распрямил на столе.
— Паспорт, — прочитал Кирюха, — Никитина Софья Петровна, время рождения: восьмое августа одна тысяча восемьсот восемьдесят девятого года, вероисповедания: православного, место постоянного жительства: Новгородская губерния, непонятно какой-то там уезд, не разобрать, состоит ли или состоял в браке: девица. Еще чего-то написано, неясно.
Я его почти не слушала, а завороженно смотрела на драгоценность в своих руках. Серьги просто околдовали меня! Легкие, почти невесомые, и те дурацкие дешевые сережки, что были на мне, с ними даже сравниться не могли! Камешки искрили голубыми искорками и так и манили надеть их.
Кирюха поднялся с дивана. Достал из холодильника пачку масла и хлеб. Бросил все на стол и снова поставил на огонь чайник. Дотянувшись, открыл форточку и присел на низкий подоконник. Закурил.
А я была так занята своим подарком, что даже не стала на него ругаться и пыталась продеть сережку в ухо. Она проскальзывала меж пальцев и на ощупь казалась холодной, хотя вначале Кирюха держал ее в руках, а потом я согревала серьги своей ладонью. Наконец у меня получилось надеть обе.
— Как тебе?
Я подняла влажные волосы и завязала их узлом на макушке. И, чтоб дать Кирюхе возможность насладиться прекрасным зрелищем, повертела головой. И тут спиной я почувствовала движение. Почти неуловимое, как легкое дуновение. Я резко обернулась, испугавшись, что это или моя мама вернулась раньше с работы, или тетя Наташа пришла так не вовремя. Но никого там не было.
— Ты чего вертишься? Нагуглила, сколько это стоит, и прыгаешь от радости? Поделись инфой, — предложил Кирюха.
Я снова покосилась за спину и взяла в руки гаджет.
— Кир, — ошарашенно оторвалась я от экрана телефона через некоторое время, — эти монеты, по моим скромным подсчетам, на несколько лимонов тянут! Прикинь?! Чего мы с ними делать-то будем? Надо своим рассказать! Это же не на какой-то там Гоа, это можно в отдельные квартиры переехать!
Мысли о возможностях, которые дает найденный клад, понеслись в голове со скоростью экстремальных каруселей. Я не успевала следить за ними, меня охватило радостное возбуждение.
— Погоди радоваться, — охладил мой пыл Кирюха, — это добро еще реализовать надо.
— А в чем проблема?