— Клал я на твои правила, старик. Моя тачка — моя территория, — убавив громкость, лениво тянет водила.
— Вы подвергаете риску не только себя, но и всех вокруг. Немедленно потушите сигареты.
— Молча выполняй свою работу. Мы торопимся.
— Вам придётся уехать без топлива.
Саныч — он такой, кремень. Всегда будет стоять на своём до последнего.
— Олежа, — обращается к водителю пассажир, — этот старый мудак, по ход, не собирается лить нам бенз.
— Слышь, хромоногий, я не пойму, тебя поломать так, чтобы ты вообще передвигаться не смог? — распетушившись, угрожает тот Санычу.
— Придурок, он тебе в деды годится, — подхожу к окну.
— А это ещё бля кто? — галёрка подаёт признаки жизни.
— Заправщик.
— Да ладно? Тёлка? — гогочет упырь с заднего.
— А она вроде ничего такая, — один из них высовывает башку из салона, чтобы рассмотреть меня получше. Словно я неведома зверушка какая-нибудь.
— Чё ты там прошелестела? — мажор приподнимает очки на лоб, всем своим видом показывая, что я для него всего лишь навсего пыль.
— Я говорю, туши сигарету, дятел. Твои же кишки первыми по заправке разлетятся в случае взрыва.
— Чё, мож реально ну его на фиг? — демонстрирует остатки здравого смысла один из его друзей.
— Я курю и буду курить. Потому что хочу.
Ну тупой…
— До трёх считаю, — цежу сквозь зубы. — Раз…
Он фыркает и отворачивается.
— Лей бенз, я сказал, — давит Саныча взглядом, но тот по-прежнему не двигается.
Уже и машины нам вовсю сигналят, опять ведь процесс заправки тормознулся.
— Ты вообще знаешь, кто мой батя, бомжара?
— Тот, кто похерил твоё воспитание? — невозмутимо выдаёт старик.
— Да он тебя порвёт! Разнесёт! Вышвырнет отсюда как мусор…
— Два, — перебивая его, продолжаю отсчёт, отчего крутышка снова вынуждено поворачивается в мою сторону.
— Отсосёшь? Потушу, — произносит, криво улыбаясь.
Вот урод!
— Три.
Поднимаю огнетушитель с земли и делаю, как учили во время инструктажа при приёме на работу.
Не захотел по-хорошему, будет по-плохому.
— Твою мать!
— Бляяя!
Компания врассыпную. Салон в пене. Недоносок тоже. Так и застыл с сигаретой в руке. Уже, благодаря мне, потушенной.
— Ах ты сука! Тачку мне испортила! Придушу, тварь! — отмирает, толкает дверь и, отплёвываясь, бросается ко мне.
Ничего понять не успеваю. Передо мной и разъярённым водилой внезапно вырастает фигура здоровенного бугая. Видимо, на моё счастье, порядком уставшего ждать своей очереди…
Та история, ясен-красен, не заканчивается для нас хорошо. Не имеет значения и тот факт, что мы предотвратили опасную ситуацию. Один звонок того самого высокопоставленного папаши, которого упоминал в своём монологе мажор, — и вот уже Саныч дорабатывает свою последнюю смену.
Мне в этом плане «повезло» чуть больше. Обязали оттарабанить до конца месяца и при этом отдать зарплату в счёт восстановления салона.
Короче, опять сплошные расстройства, а ведь только-только начало казаться, что жизнь наконец-то налаживается.
Грустно. Теперь я и без Сан Саныча осталась. Без его старческих шуток, ворчливых нравоучений на тему моей рукожопости и домашних обедов, которыми он всегда охотно делился, считая, что я чрезмерно тощая.
Надеюсь, он и правда на меня не в обиде, как сказал в тот вечер, когда мы прощались…
Вздохнув, топаю к бмв, из которой в эту самую секунду выгружаются два парня.
Они перебрасываются друг с другом парой слов. Тот, который сидел за рулём, явно не в духе. На красивом лице — хмурая мина и отвечает он собеседнику, стоящему ко мне спиной, зло и сердито.
— Чё льём? — сообщаю о своём присутствии.
Парень фокусирует на мне взгляд. Его пассажир тоже оборачивается через плечо и, когда наши глаза встречаются, происходит нечто странное и неожиданное.
Этот зрительный контакт запускает внутри меня целую цепочку необъяснимых реакций, проанализировать которые я не успеваю.
Да и хочу ли?
— Ну и? Долго соображать будем? — поправляю козырёк кепки и закидываю в рот жвачку.
— А ты заправщик, что ли? — фэйс пассажира отражает неподдельное удивление.
— А кто, по-твоему? — сощурившись, выдуваю пузырь и самым наглым образом его разглядываю.
Пристально. Внимательно. Детально.
Модная кожаная куртка небрежно расстёгнута. Под ней белый джемпер. На ногах тёмно-синие джинсы и дорогие стильные кеды-адики. Настолько белые и чистые, что аж глаз режет.
Высокий. Жилистый. Широкоплечий.
Короткая стрижка. Аккуратная щетина. Тяжёлый, хмурый взгляд.
Весь из себя такой брутал, в общем. Возраст понять не могу.
Двадцать шесть? Двадцать семь? Навскидку.
— Девяносто восьмой, полный бак, — говорит водитель, покашливая.
Пауза затянулась, согласна. Хватит пялиться.
Киваю и достаю нужный пистолет.
Немедленно соберись, Бортич. Ты чего поплыла?
— В кассу надо. Или через приложение можно оплатить, если карта привязана.
Парень утыкается в свой телефон, а я по-прежнему ощущаю, что на меня смотрит его друг, зависший у крыла машины.
— А ты-то чё встал над душой? Контролировать? — решаюсь снова посмотреть ему в глаза и чувствую, как на коже отчего-то дыбом поднимаются все невидимые волоски.
— Угадала, — даже и не отрицает. — Вдруг дизель с бензином перепутаешь, и немецкому мотору кабзда. Концерн бмв не для того их собирал.
А вот это щас обидно было. Совсем за идиотку держит?
— Не ссы за концерн! Я свою работу выполняю как надо, — фыркаю и, не глядя, справляюсь с хитровыдуманным лючком бензобака.
Тоже мне задача. В Москве полно бэх. Хочешь, не хочешь — научишься этим премудростям.
— Больше работать негде, что ли? — продолжает за мной наблюдать.
Я ему понравилась или это так, чистое любопытство, вызванное тем, что девушку-заправщика в нашей стране встречаешь нечасто?
— Вредно тут постоянно находиться, ты в курсе? Пары бензола и всё такое…
— Я в курсе, умник, — цокаю языком, — но иногда выбирать не приходится, — иду к мерседесу, подъехавшему на соседнюю колонку.
«Больше работать негде, что ли?»
Я бы и рада, да разве могу на что-то теперь рассчитывать?
Его комментарий задевает. Поднимает внутри то, что давным-давно чёрным осадком глубоко осело.
Обида.
Досада.
Злость.
Если бы не чёртовы обстоятельства и не моя тупость — ходила бы сейчас в дизайнерских шмотках по европейским подиумам, а не вот это вот всё…
Настроение стремительно падает в ноль. Так бывает, когда внезапно прибивает грузом реальности.
— Как тебя зовут? — доносится до меня голос брутала, едва возвращаюсь проверить табло.
— А я как беда. Меня не зовут. Сама прихожу. Ещё вопросы? — уточняю намеренно холодно. — Или перейдём к моей любимой части — прощанию?
Уголки его губ почти незаметно дёргаются вверх, а в глазах загорается нечто похожее на интерес. Однако дальше он, увы, сам же всё портит.
— Реально, не пробовала заняться чем-то другим? — достаёт бумажник из кармана. Длинные как у пианиста пальцы, на одном из которых красуется большой перстень, зажимают тысячную купюру.
Заняться чем-то другим… Как ожидаемо.
— И чем же? — транслирую насмешку, хотя грудь словно кипятком ошпаривают.
— В твоём случае масса вариантов.
Он передаёт мне деньги, и так паршиво-стрёмно становится от этой показушной подачки.
— Да ты что! Может и предложение имеется? — ближе подхожу и прищуриваюсь.
Какое разочарование.
Хотя разве стоило ожидать чего-то другого? Думала, хочет по-нормальному познакомиться с тобой? Смех.
— Послушай…
Ничего. Я тебя проучу. На всю жизнь этот горе-подкат запомнишь.
— Масса вариантов? Ага, как же! — взрываюсь. — Думал, на бабки поведусь? В моей жизни не настолько всё плачевно! Забери свой косарь назад и гуляй, сутенёр недоделанный! — толкаю его в грудь, швыряя деньги.