— То есть вы составляете портрет предполагаемого убийцы, а компьютер тут же проверяет базы?
— Да. Это касается оружия, машин, произведений искусства и так далее. Нам недавно установили эту систему, и я рад осознать, что не зря. Она стоила каких-то космических денег. Все ругались. Говорили, лучше бы пустили их на обновление автопарка и ремонт морга, но теперь я могу успокоить коллег — система не так бесполезна.
— Расскажете о кукле?
— Информации о ней немного. Но если она достоверна, вы смогли лицезреть настоящее сокровище.
— С этого места поподробнее, — раздался за Наташиной спиной знакомый голос. Это Василий зашел в кабинет. Прикрыв дверь, проследовал к свободному стулу. Сел и с интересом уставился в экран.
— Кукле примерно двести лет.
— Да, так Иванов и говорил, — кивнула головой свидетельница.
— Она произведена в Венеции…
— Ах, вот почему Павел показал ее именно мне, — воскликнула Наташа, и мужчины воззрились на нее с недоумением. — Я обожаю Венецию, — пояснила она. — Это город моей мечты. Я провела в нем самые чудесные дни своей жизни и оттуда же привезла своего трубочиста… — Наташа осеклась. Ей самой стало неловко себя слушать. Что за восторженность! Ее надо демонстрировать в нужное время и в нужном месте. — Извините… Продолжайте, пожалуйста.
— Кукла была изготовлена для смертельно больной девочки ее отцом, зарабатывавшим на жизнь производством шикарных масок для элиты.
Наташа молчала. О том, что Катти стала последним утешением для больной чахоткой девочки, она уже сообщала старшему оперу. И он явно об этом не забыл.
— Синьорита умерла, — продолжил художник. — Ее похоронили. А вместе с ней — куклу.
— В коробке? — подивилась Наташа. Ее девяностолетняя прабабка, чуя скорую кончину, потребовала купить ей серьги с жемчугом. Уши у нее лет тридцать, как заросли, но она хотела упокоиться если не в них, то с ними. Купили, положили в гроб. Но без коробки, естественно.
— Я не понял? — Художник посмотрел на товарища майора. — Почему в ней? Гроб еще в Древнем Риме изобрели.
— Речь о кукле. Когда свидетельница видела ее, она лежала в коробке, — разъяснил тот. — Отсюда вопрос. — Как будто успокоил: не переживай, не долбанутая она, просто мысли свои не может выразить нормально.
Тот кивнул и стал щелкать по клавишам. Затем спросил у Наташи:
— Как она выглядела?
— Кто… она?
— Коробка.
— Фанерная. Прямоугольная. Внутри бархат.
— Что на ней было написано?
— Ничего.
— Просто фанерная крышка? Без ничего?
— Крест на ней имелся.
— Это гроб был. Для куколки. Синьорит, к слову, похоже одетых и причесанных, зарыли в одну могилку, как я уже и говорил. Но мародеры ее разорили. Труп девушки оставили, сняв с нее только ценное, а куклу утащили. К кому она потом попала в руки, неведомо. Но что в двадцатом веке ею играла дочка Муссолини, Анна-Мария — факт. — И продемонстрировал фото с надлежащей подписью, которое нашла умная программа.
— Выходит, у Павла пропала очень дорогая кукла, — не могла не отметить Наташа.
— Или она ушла за баснословные деньги, — проговорил Василий. — И если оплата была произведена наличными, то гражданина Иванова ограбили. Возможно, те же люди, что приобрели раритет.
— Он не продал бы куклу, — не согласилась с ним она.
— Даже если она тянет на двести тысяч долларов? Я наводил справки, антикварные игрушки могут столько стоить…
— И за миллион бы не согласился.
— Бросьте! Некоторые собственных детей продают за пару сотен тысяч рублей — не баксов. Жен проигрывают в карты. Матерей из-за квартир заказывают… — Василий махнул рукой. — А тут всего лишь куклы!
— Для таких, как Павел, они важнее людей.
— Допускаю. Но цена вопроса все решает, не так ли? — Наташа замотала головой, а Барановский на это не среагировал. — Продать одну куклу за двести тысяч, купить на эти деньги пять… Разве это не лучше?
— Если бы у вас был коллекционный «Роллс-Ройс», вы бы выставили его на торги, чтобы приобрести пять «Мазд»?
— Даже самая навороченная «Мазда» не стоит сорока кусков, — проворчал Василий. — Но ваша мысль мне ясна. Главное, обладать эксклюзивом. В этом вся крутотень.
— Именно. А если очень в деньгах нуждаешься, всегда можно продать не самые ценные экземпляры своей коллекции.
Она едва успела договорить, как дверь кабинета приоткрылась, и все увидели стажера.
— У потерпевшего на компе нет пароля, — выпалил он, глядя на старшего оперуполномоченного Барановского. — Я уже вычислил одного подозреваемого!