— А на бал пойдем?
— Любой день заканчивается балом.
— А еще я не была в игровом зале.
— Можно и туда, покружитесь на балу, а потом поиграете. Почему нет? Пуся лично проследит.
— Ну, тогда побежали, я уже отдохнула.
— Дело в том, Беатрисс, что вам придется чуть-чуть, совсем немного здесь посидеть одной.
— Что-о-о? Да как вы можете даже думать, что меня можно оставить одну в непроходимом лесу!!! Нахал!
— Тише-тише, я же сказал, чуть-чуть, совсем немного. Сейчас примчится Прыщик и поможет вам добраться до дома.
— Допустим. А что все-таки случилось?
— Понимаете, — Томми не собирался посвящать красавицу в политические тонкости всего происходящего, — по-моему, Лайла попала в беду.
— Замечательно, так ей и надо! Мерзкая выскочка! Испортила Променад!
Томми слегка поморщился и попытался образумить Беатрисс, которая при всем при том казалась ему истинным совершенством:
— Ну что вы, она же ваша старинная знакомая.
— Лысая дрянь, специально все подстроила, только бы Пинок на нее внимание обратил!
— Вы несправедливы, дорогая Беатрисс, уверяю вас, что Лайла совершенно не виновата в последних событиях. Просто надо сделать так, чтоб ее и не обвинили.
— А если, значит, вам не удастся сделать ее невиновной, то ее отправят на Свалку? — в голосе Беатрисс прозвучала искренняя надежда на такой исход дела.
— Боюсь, что так, а потому я срочно покидаю вас, — и, не дожидаясь ответа, Томми быстро скрылся за пышным пучком папоротника.
Таким образом, недолгое одиночество ее было скрашено приятными мечтами о полном поражении неожиданной соперницы.
28
Пока карлсоны болтались в Зоопарке, подбирая птичек покрупнее, пострашнее, при этом говорящих (значит, попугаев!), пока Томми носился по городу в поисках Прыщика, совещание на пляже подошло к концу — было выработано решение. Советчики одобрили. От них только это и требовалось. Решение-то предложил Пинок, Советчики должны были положительно отреагировать. Вот если бы Кук XII заметил хотя бы одну фальшивую улыбку или кивок, всех бы немедленно отправили на Свалку. Но зная крутой нрав правителя, Советчики постоянно тренировались в искренности. И на этот раз все прошло мирно. Советчики достигли вершины единодушного одобрения. Пинок довольно оглядел присутствующих и произнес торжественную речь.
Часть официозная — Мы, Кук XII, избранный единодушной волей куклоидов, им на радость, себе на пользу сроком до следующего Определяющего Бала… — похожая на скороговорку, промелькнула и тут же исчезла в прибрежном песке; потом пошла часть определяющая — не только воля куклоидов возвела его на трон, но и наличие вместилища гениальных мыслей конкретно у него, Кука, потому и ставшего Двенадцатым; часть уточняющая была посвящена тому замечательному факту, что вместилище не только имелось, но и заполнялось время от времени соответствующей начинкой. После чего он перешел к текущему моменту — полным-полна коробушка.
Суть предложения сводилась к тотальному посрамлению, унижению, подавлению конкурирующей организации, каковой все буратины (между собой, разумеется) называли Карлсонов. Делать все это предполагалось посредством парикмахера Клавды, предназначенной для стрижки и последующей покраски оставшегося.
— Значит, так. — Кук слегка попрыгал и пошевелил суставами плечевого пояса, чтобы придать последней части своей речи дружеский характер. — Сначала она пострижет этих лохматых уродов. Сделает из голов конусы, а потом покрасит. Кстати, все знают, что такое конус?
Советчики деликатно промолчали.
— Конус — это такая штука, такая круглая внизу и высокая. Понятно объяснил?
Советчики продолжали молчать достаточно деликатно.
— С кем приходится править! Ужас. Идиоты. Конус — это как наши фамильные колпачки.
Советчики одобрительно застучали локтевыми суставами. Деликатно.
И Кук продолжил излагать план преобразования Карлсонов в подобие буратин.
— Носы, конечно, мы им наращивать не будем. Уроды — они и есть уроды. — Советчики понимающе захихикали. — А коническими головами обеспечим. Чего мы этим достигаем? К следующему Определяющему Балу население Кукборга привыкнет, что кругом только буратины — летающие безносые и длинноносые, обеими ногами уверенно стоящие на морском песке нашего города, — а привыкнув, скорее всего выберут одного из настоящих буратин, а не какую-нибудь подделку. Но поскольку из вас, по случаю вашего неистребимого идиотизма, никого выбрать нельзя, то, значит, снова предпочтут меня. Надеюсь, все восхищены?