— Транспорт на пляж! Всех идиотов на Свалку!
Многое буратинское не было чуждо Карлсонам. Любой из них в следующем сезоне мог стать главой Кукборга, в честной борьбе победив на Определяющем Балу. Но искушение уменьшить количество претендентов на престол было так велико, что трескучий голос Пинка еще стучал по стволам прибрежных сосен, а летучие гвардейцы бросили тент, который спланировал на мелководье, и рванули в город собирать медведей.
30
Спасаясь от попугаев, Кук, прихватив Лайлу, отскочил в воду. По колено. Он надеялся, что сухопутные птички за ними не последуют. Лайла от ужаса молчала. Единственное, до чего она додумалась, это спасти обувь. Ноги у нее были из пластмассы — она, правда, всем рассказывала, что это фарфор, — но намокание им точно не грозило. А вот хорошенькие кожаные туфельки могли испортиться. Лайла нагнулась и сняла их. Так они и стояли по колено в воде — Кук держал за руку Лайлу, а она прижимала к себе туфельки, отчего на зеленом платье расплывалось грязноватое мокрое пятно. Оно все больше беспокоило Лайлу, но не с Куком же об этом говорить. Вдруг это какой-нибудь закон нарушит. А сейчас транспорт прибудет вывозить буратин на Свалку, могут под горячую руку и ее… «Нет, только не это, — нервничала Лайла, — у нас такие планы. Все должно быть хорошо. Вот и Пинок заботу проявил. Уже сколько времени за ручку держит. Приятно».
Кук же, не просто так с бухты-барахты выбранный королем, очень быстро, почти сразу, как оказался в воде, вычислил и откуда взялись попугаи, и почему злоумышляли против Лайлы.
Кстати, птички, из-за невероятных своих размеров нелетучие, действительно в воду не полезли, а прогуливались по песочку, хищными взглядами царапая Лайлу. Но она этого не замечала. Солнце палило вовсю, и бедняга всеми силами души переживала вынужденное, но возможное свое выгорание.
«Может, и карлсонов заодно на Свалку, чего транспорт зря из города гонять?» — вот какой вопрос мучил Кука. Но недолго. Мечта о несметном количестве пробочек от пепси, которые в скором времени перейдут в его, Кука, собственность, поумерила его боевой задор, и светлая идея «всех уничтожу» угасла к моменту появления в зоне Променада всего автомобильного транспорта Кукборга.
Все примчались — и белый медведь Майкл, и Последствие Воздействия Бряк на пожарной машинке, и все остальные медведи. Только Томми пришел пешком.
В погрузке он не участвовал, а стоял в сторонке и наблюдал, как недавние Советчики один за другим исчезают за высокими бортами грузовиков. Зрелище было унылым, но поучительным. И Томми, до того момента озабоченный поисками Беатрисс, которой на условленном месте не обнаружил, стал думать о неожиданной массовой отставке.
«Что победило? — размышлял Томми. — Судьба или интрига? Или их буратинская судьба — покориться интриге Пинка?.. Интересно, что послужило поводом для столь крутого поворота?.. В их советах Пинок вряд ли нуждался. Да и что они могли присоветовать уж такое мудрое, с точки зрения Пинка. Он всегда подчеркивал, что он деревянный, а все Советчики из дешевых пластиков, совсем другая порода. Только носами на него похожи, а так — ничего особенно умственного. Но так было всегда. Что же случилось сегодня?..»
И вдруг, вплетаясь в мысли Томми, прозвучал вопль «От судьбы не уйде-е-ешь!» и сразу короткий всплеск. Если бы деревянное лицо Кука могло побелеть, оно бы побелело от ужаса и ненависти к злоумышленнику. А если бы деревянная голова Кука в этот момент могла рассуждать, она не нашла бы в услышанном злого умысла. Так бывает в Настоящей Жизни — своевременная случайность несет в себе больше смысла, чем хорошо продуманный план.
Все действительно произошло случайно. Последний и самый мелкий из бывших Советчиков, покалеченный во время «Каравая», перед погрузкой в самосвал зашвырнул ненужную руку в залив. Знал, что на Свалке оторванная рука, которую он до того нежно к себе прижимал, не понадобится. Вот и бросил ее куда попало. А попала она практически в Кука и покачивалась теперь около королевской голени, иногда тыркаясь в королевское же колено. Положительный момент, правда, тоже был — попугаи испугались пролетевшей мимо них непонятной штуковины и чинно ретировались.
Пинок, разогретый до белого каления последними событиями, выскочил из воды и лично стал запихивать однорукого в самосвал, приговаривая:
— Вот теперь ты прав, умненький-разумненький! Не уйдешь от судьбы! Куда ж тебе от нее податься? Только на Свалку к таким же идиотам, — и добавил уже совсем громко, чтобы все присутствующие услышали и отсутствующим передали: — Куклоид предполагает, а Кук, Кук XII, прошу запомнить, располагает!