Нас со Сташей высадили у городского рынка. Мы тут же нырнули в пеструю толпу.
- Не отставай, а то потеряешься. – сказала Сташа и уверенно направилась в бакалейные ряды.
Как я смогу потеряться в этом красном плаще она не уточняла. За пол часа снования по рынку я не увидела больше ни одного горожанина в красном. В голову сразу закралось подозрение, что герцог кое-что недосказал мне по поводу красного цвета.
Между тем, Сташа начала сгружать мне в руки свертки со специями, чаем и кофе. Когда она начала закупать крупы, я ужаснулась. Как мы это потащим? Но нет! Хозяйка расплачивалась и, указывая адрес доставки, переходила к следующему прилавку.
В мясных рядах была закуплена баранья нога, несколько связок колбас и говяжья вырезка. Затем Сташа потянула меня в противоположный конец рынка, где торговали галантереей. В центре рыночной площади я заметила небольшой деревянный помост, на котором зачитывал объявления глашатай. Налоги, ближайшие праздничные мероприятия и новости из столицы. Горожане равнодушно шли мимо по своим делам, похоже никакой особой информационной ценности объявления не несли, у помоста стояло лишь несколько праздных зевак.
В галантерейных рядах было интересней. Я старалась подмечать как можно больше, ведь именно сюда собиралась вернуться после обеда. Остановившись у прилавка с бусами, я даже начала прицениваться и торговаться, а потом уточнила, до которого часа они сегодня будут торговать.
- Так до трех послеобедни. – вздохнула торговка. К ее товару приценивались многие, но покупать не спешили – не первой необходимости вещи. Опосля тута делать уж нечего. Торга нет.
Вот это я совсем не рассчитала! Как истинная жительница мегаполиса, я привыкла, не только к тому, что все торговые центры и моллы работали до восьми, а то и десяти вечера, но и к ночным распродажам. Средневековый уклад оказался мне внове.
Я еще побродила от прилавка к прилавку, прицениваясь и разглядывая товар, а потом Сташа потянула меня к выходу. Пора было идти домой.
«Домой» - оказался городской особняк Потапчуков, где в летнее время проживали лишь сторож и экономка. Покупки уже были доставлены сюда, а экономка разливала для нас чай в столовой и между делом, давала хозяйке отчет о содержании дома.
Сташа из хлопотливой хозяйки, которая сама готовит завтрак и печет хлеб, превратилась в городскую даму со штатом прислуги. Вот такие метаморфозы!
- Госпожа Потапчук! – я дождалась, пока экономка закончит доклад. – Можно мне прогуляться по городу? Обещаю далеко не уходить. Вернусь через пару часов.
Сташа задумалась, нахмурив кустистые брови. В наступившей тишине мне показалось, что я слышу, как в ее голове спорят извилины, взвешивая все «за» и «против». Победила непредусмотрительность.
- Ладно, - согласилась Сташа, - сходи прогуляйся. Если что, отправлю на твои поиски Мишутку.
Дом Вольфгана я отыскала без труда – основательный особняк из серого камня находился на соседней улице. На двери красовалась бронзовая волчья голова, держащая в зубах кольцо. Я постучала. Дверь мне открыл… (точнее приоткрыл) сам Вольфган.
- Привет! – начал он почему-то шепотом. – Проходи скорее.
Я протиснулась в образовавшуюся щель и оказалась в огромном темном холле, как в лучших богатых домах на Рублевке, где хозяева стараются скопировать классический стиль, но при этом не переполняют интерьер скульптурой, позолотой и завитушками. Серый мраморный мозаичный пол, мягкие ковры, изящная лестница с литыми чугунными перилами, несколько картин в золоченых рамах и рыцарские доспехи. Темнота была обусловлена наглухо задернутыми портьерами.
- Иди за мной. – позвал мужчина так же шепотом. – Не шуми! – шикнул он на меня. – Жена еще спит…
Участвовать в сценах ревности мне совсем не хотелось, поэтому, тихонько на цыпочках я кралась вслед за хозяином дома в его кабинет. Кабинет красавца полностью соответствовал статусу баронета. Ничто не намекало на то, что хозяин сего великолепия может шастать по лесным кущам в черном плаще, смущая случайных прохожих.
- Вот! – Вольфган стал выкладывать на стол мешочки с фигурками, кулонами и перстнями. Были тут и красивые броши-фибулы, и шляпные шпильки, и крупные булавки с литыми бронзовыми подвесками. Умелец-баронет называл желаемые цены, а я быстро записывала их на клочке бумаги кириллицей, заодно делая пометки где начальную цену можно будет установить выше. Затем изделия народного творчества перекочевали в корзинку, с которой я и направилась на рынок.