Мишаня отставал от отца совсем чуть-чуть. А вот мне потребовался допинг в виде пары пчелиных укусов, чтобы заняться спринтерским бегом.
- Нельзя. Говорить. Рядом. – Мишаня пытался кричать на меня на бегу. – С открытым. Ульем!
- Ты не сказал мне об этом! – возразила я и чуть не поперхнулась пчелой, залетевшей мне в рот.
Сплюнула, но пчелка все же успела ужалить мой язык. Яд! Как же Мишаня забыл упомянуть такой важный лечебный продукт! Я чувствовала, как прямо на бегу приобщаюсь к гомеопатии… или чему там еще, природному и лечебному… жалоукалыванию…
Тадеушь уже вбежал в реку с крутого берега и нырнул, поднимая в воздух фонтан брызг.
- Надо переждать под водой минут тридцать! – крикнул он, снова ныряя. – Потом пчелы успокоятся и можно будет выходить!
Мишаня уже тоже рассекал водную гладь, выбирая место поглубже, по удобнее.
Когда я добежала до реки, отец и сын дружно сидели под водой, периодически выныривая, чтобы захватить воздуха. Меня уже порядком покусали, в том числе и в злополучное лицо, мой красный плащ потерялся где-то на пасеке.
Лицо опухало, пчелы атаковали всё яростней. Нет! Такой дайвинг мне не подходил. Я сломала стебель тростника, росшего у берега, и уже с ним полезла в воду. Занырнула, дыша через трубочку. Вода была прохладная, волдыри от укусов стали болеть меньше. Я попыталась открыть глаза, но в мутной воде ничего нельзя было разобрать.
Через какое-то время всплески рядом со мной прекратились. Внутренние часы тикали, отсчитывая истекающее время ожидания. Я снова открыла глаза, вода стала более прозрачной, взбаламученный нами ил медленно, но верно оседал на дно реки. Рядом со мной просматривались силуэты Потапчуков, которые тоже дышали через тростниковые трубочки. Сообразительные ребята! Сидят и злобно на меня зыркают.
Внезапно моей щиколотки что-то коснулось. Так настойчиво и щекотно. Я почесала раздраженное место, нащупала рукой какую-то травинку, дернула. Хм? Застряла что ли? Опустила руку ниже, чтобы пошарить в речном иле и вырвать наконец эту назойливую водоросль.
- Вааауаааа-уаааа-ауа-ааа! – я выплюнула трубку и вынырнула на поверхность, визжа и отплевываясь. Мне было уже все равно: улетели пчёлы или нет. Разлепив полузаплывшие глаза, я увидела на своем пальце большого черного рака, и изо всех сил замолотила им по водной глади, поднимая фонтаны брызг и вопя.
«Ехал грека через реку» и «Девки в озере купались» слились воедино пронзительной болью, утратив всю свою фольклорную прелесть.
Наконец супостат слетел-таки с моего пальца и плюхнулся на теплый песок прямо у чьих-то ног. Я присмотрелась. На берегу стояли люди и разглядывали меня в упор.
Герцог Кабо небрежно пнул носком сапога моего рака и тяжело вздохнул, слегка повернув голову к собеседнику – высокому молодому мужчине в неброской, но дорогой одежде темно-коричневого цвета, такому же белокожему и чернявому, как и сам герцог. Можно было бы даже подумать, что они родственники. Поодаль стояло несколько дорого и ярко одетых мужчин и женщин.
- Медведева. – констатировал герцог, слегка кивнув в мою сторону. – Я все думаю, что хуже быть уже не может, но она с каждым разом продолжает меня удивлять.
Я тряхнула головой в попытке стряхнуть прилипшие мокрые волосы, поскользнулась на скользком илистом дне и плюхнулась в реку, уходя с головой под воду. Выбираться на берег было непросто, мокрое платье прилипало к ногам, я то и дело падала, помогая себе руками. С мокрыми черными волосами, прилипающими к лицу, я напоминала девочку из фильма «Звонок». Но нервы у стоявших на берегу были крепкие! Никто даже в лице не изменился.
- Я, кажется, настоятельно вам советовал не ходить никуда без Потапчуков. – теперь уже герцог обратился ко мне, причем со всей строгостью.
- Я ф Пофапфуфами! – опухший язык еле ворочался во рту, не позволяя говорить более четко. – Мы фмефте фифели в фике. Фон тфуфофки фоффят. – я указала рукой в сторону тростинок, через которые дышали воздухом мои новоиспеченные дайверы.
- Тадеуш! – прокричал герцог таким голосом, что услышать его должны были не только медведи, но и все рыбы, раки и даже улитки в реке.
Я, наконец, выбралась на сухой берег и, обернувшись, наблюдала, как выныривают мои попечители. Мокрые, напуганные, но совершенно целые, они побрели в сторону берега.
- Что здесь произошло Тадеуш? – вопрошал герцог у главного ответственного. – Госпожа Сташа сказала мне, что вы все сегодня на пасеке. Мы приезжаем, (Заметь, я редко горю желанием навещать своих подданных без крайней нужды!) а тут тишина и никого нет. Только красный плащ валяется на берегу. Что я должен был подумать!